Пути Дивнозёрья - Алан Григорьев

Она-то пошутила, а Каа ответил всё так же серьёзно:

– Нет, разумеется. Я боялся людей. Особенно таких. – Он указал длинным когтем на отражение в чешуйке.

Тайка пригляделась и ахнула: ну дела! Она-то думала, что Птица-война сидит на каком-нибудь шестке рядом с Ратибором. Но птица была внутри царя, впилась когтями в его плоть, проросла перьями сквозь кожу. Казалось, они стали одним целым. Черты лица Ратибора заострились, как у мертвеца, глазницы запали, а нос стал похож на длинный клюв.

– Кордицепс, – сказал Пушок.

– Что-что?

– Это гриб-паразит такой. Я про него видос на «Ютубе» смотрел. Заражает муравьёв, и те становятся как зомби. Только у нас паразит не гриб, а птица.

– Это как раз то, о чём я говорил… – вздохнул Каа. – Паршиво выглядит царь. Ничего человеческого там уже не осталось, одна оболочка.

– Выходит, стрелять придётся в царя, а не в птицу? – Яромир погладил фигурное плечо лука.

– Ты сможешь? – забеспокоилась Тайка.

Она помнила, что Яромир к царской власти относился с уважением.

Дивий воин презрительно скривился:

– Не стоит во мне сомневаться. Я давно выбрал сторону. Мой государь – Радосвет. А Ратибор потерял право называться царём в моих глазах, когда решился убить собственного сына. От него пострадало столько невинных людей, что моя рука не дрогнет.

– Не обижайся, я в тебе не сомневалась. Просто спросила, готов ли ты.

– Давно готов!

– Тогда не хочешь ли сделать это прямо сейчас? – вкрадчиво предложил Каа.

Яромир недоверчиво покосился на него:

– В смысле? Мы же тут, а он – в тронном зале.

– Так это непростая чешуйка. Она не только показывает врага, но и открывает путь стреле.

Лис кивнул:

– Не знаю, как это работает, но ваш приятель прав. Мы можем покончить с этим прямо сейчас. Но я вижу, ты колеблешься?

Дивий воин решительно тряхнул головой:

– Не потому, что не хочу убить этого гада и Птицу-войну! Я не уверен, что достоин. Говорят, сделать выстрел может только тот, кто чист сердцем, а я… А, ладно, была не была!

Он наложил стрелу на тетиву, натянул лук. Все расступились, но Яромир вдруг побледнел и замер, потому что рядом с проклятым царём появилась статная светловолосая женщина. Её косы были красиво уложены вокруг головы, а белое платье переливалось серебряными звёздами.

– Кто это с ним? – шёпотом спросил Каа у Тайки.

Дивий воин ответил вместо неё:

– Это придворная чародейка Лада. Моя мать. – И опустил лук.

– Стреляй же! – прошипел Лис.

– Не могу. Я боюсь задеть её.

– Вот дурак. Дай тогда я выстрелю.

– Нет. Сомневаюсь, что сердце твоё чище моего. К тому же ты чародей, а не воин. Если ты ранишь маму…

Лис подошёл к Яромиру почти вплотную, глянул в глаза с вызовом:

– Ты трус!

Дивий воин вскинулся, как от пощёчины:

– Повтори, что ты сказал!

– Пф! И повторю! Мне терять нечего, время уже на исходе. Пока вы ходили по миру снов, от моей луны лишь тонкий серпик остался, значит, через пару дней я умру, если не встречу Тодора. Но все мы знаем, что не встречу. Я лишь хочу, чтобы моя жертва была не напрасной. И жертва Радмилы тоже. А ты всё портишь.

– Если бы на месте моей матери была Василиса…

– Я бы сказал то же самое! – нетерпеливо перебил Яромира Лис. – Потому что в отчаянном положении я верю в себя. И ты должен верить. Иначе мы проиграем. И виноват в этом будешь ты со своей глупой нерешительностью.

Все затаили дыхание, ожидая ответа Яромира. И вдруг в гнетущей тишине раздался скрипучий голос Ратибора:

– Я знаю, зачем ты пришла, Лада. Хочешь выторговать ещё несколько дней для своего ненаглядного Истимира? Не выйдет. Он будет казнён. И тебя казнят вместе с ним.

– Но мы ещё нужны тебе. – Низкий грудной голос Лады дрогнул. – Кто будет поддерживать Полог, если меня не станет?

– С этим запросто справится моя дочь Ясинка. Она уже достаточно сильна. А ты глупа, Ладушка. Я предлагал тебе стать моей царицей, но ты отказалась. Понимаю, ты не хотела быть полюбовницей, пока царица Голуба была жива. Но я убил Голубу, чтобы быть с тобой. У меня есть всё: злато, жемчуга, власть! Чего тебе ещё не хватает?

От этого чистосердечного признания Яромир ещё больше побледнел и процедил сквозь зубы:

– Вы тоже слышали? Радосвет должен узнать об этом. Мы-то думали, что с его матушкой произошёл несчастный случай…

– Я мужняя жена, – твёрдо сказала Лада. – И я люблю Истимира.

– Ерунда эта ваша любовь! – со смехом отмахнулся Ратибор. – Какой от неё прок? Любовь не останавливает войны, не возвращает людей к жизни. Подумай в последний раз, дорогая. Скажи «да», служи мне, покорись мне – и я пощажу Истимира. И не только его. Сегодня я щедр, поэтому обещаю сохранить жизнь твоим детям – Яромиру и Радмиле. Ведь рано или поздно они попадут ко мне в плен, это лишь дело времени. Дивье царство в моих руках, полуночники не помогут мятежному царевичу. Твои малыши выбрали не ту сторону. И твой муж тоже. Но ты ещё можешь всё исправить.

Царь встал с трона. Его глаза полыхнули алым. Птица-война заволновалась, забила крыльями в предвкушении. Ратибор схватил Ладу костлявыми руками и жадно привлёк к себе. Чародейка принялась вырываться, но царь держал её крепко.

– Я всегда получаю всё, чего хочу, Ладушка, – сказал он свистящим шёпотом. – Не важно, по-хорошему или по-плохому.

Тайка с ужасом поняла: момент упущен. Теперь Лада и Ратибор стояли так близко, что выстрелить не решился бы даже самый умелый лучник. Друзьям оставалось лишь смотреть на творящееся бесчинство…

Но вдруг в воздухе тенькнула тетива. Стрела, пропев в воздухе, прошила чешуйку насквозь. Изображение пошло кругами, будто гладь воды, взбаламученная брошенным камнем. Раздался страшный птичий крик, взметнулись чёрные перья… И одновременно Яромир выдохнул:

– Этому не бывать! Я не позволю!

Глава двадцать вторая

На твоей стороне

– Ты вовсе не трус. Беру свои слова назад. Я бы так не смог… – выдохнул Лис.

В его голосе сквозили одновременно ужас и восхищение.

Изображение в зеркальной чешуйке померкло.

– Эй, верни его! – заорал Яромир. – Я должен убедиться, что…

– Прости, не могу.

Лис выглядел совершенно обессиленным, и Маю снова пришлось поддержать его, чтобы тот не упал.

– Сделай ещё одно усилие. Мы должны войти туда.

– Даже если бы у меня остались силы… Эта чешуйка слишком мала, чтобы мы могли протиснуться.

Яромир сжал кулаки. Он старался не показывать виду, но Тайка видела,