Мученик - Энтони Райан
— А если она не сдастся? — спросил я, отчего принцесса нахмурила лоб. — Я читал, что Хайсал практически неприступен.
— Нет ничего неприступного, капитан Писарь. Особенно если вам помогает специалист. — Она развернулась и жестом попросила выехать вперёд одного из своей свиты — низенького седовласого мужчину, с виду жилистого, на крепком пони. Простая кожаная куртка и домотканая одежда навели меня на мысль, что он новенький в её окружении, и на то же намекал акцент, когда он заговорил.
— Ваше величество, — проговорил он с широкими алундийскими нотками, раболепно покачивая головой, что вкупе с его напряжённым лицом выглядело странно.
— Капитан, познакомьтесь с мастером Аурентом Вассиером, — представила алундийца Леанора. — Лучший инженер во всём королевстве. Строитель мостов, домов, кранов и всевозможных чудесных изобретений. Не так ли, мастер Вассиер?
Седовласый мужчина снова поклонился, и я заметил, как его лицо подёрнулось в попытке скрыть опасные эмоции.
— Свою репутацию я контролировать не могу, ваше величество. Но я строитель, это правда.
— Ой, не скромничайте, Вассиер. — Усмехнулась Леанора, а потом посмотрела на меня, изогнув бровь. — На самом деле, это единственный человек во всей Алундии, кто знает, как построить машину, способную разрушить стены этой… — при взгляде на замок Уолверн её губы презрительно дёрнулись, — …мощной крепости. Или вы думали, что такое испытание не выпало вашей роте из чистой удачи?
Она подвела своего жеребца ближе, наклонилась ко мне и проговорила тихим голосом:
— У мастера Вассиера большие устремления — правда, не в отношении себя, а его сына. Прошлой зимой он отправил парня в Куравель на обучение, которое король с радостью организовал. Строитель испытывал настолько сильную признательность, что предложил свои услуги Короне, а не герцогу.
По одному взгляду на каменное лицо Вассиера стало ясно, что его присутствие здесь не имеет ничего общего с признательностью.
— Очень мудро с его стороны, — сказал я. — И человек, за которым я шёл в свои разбойничьи времена, несомненно с этим бы согласился. Впрочем, сложно себе представить, что во всём герцогстве есть лишь одна душа, способная сконструировать осадную машину.
Принцесса пожала стройными плечами и отклонилась назад в седле.
— Другие были. Не все войны выигрываются одними лишь битвами. — Она не стала развивать эту мысль, да в этом и не было необходимости. «Шпионы и наёмные убийцы», решил я. «И, надо полагать, брат оставит контроль над ними в её руках». Это осознание неизбежно подняло следующий вопрос, на который, впрочем, я уже знал ответ.
— Ваше величество, вынужден доложить о небольшой неприятности, случившейся с нами на марше, — сказал я, отчего она с лёгким любопытством приподняла бровь.
— Неужели? Умоляю, расскажите.
— Банду наёмных головорезов отправили убить Леди Эвадину. Им это не удалось, очевидно. — Я наклонился и сунул руку в карман под поножем на правой ноге. — Однако с их трупов нам досталось немало вот этого.
Блеснул в воздухе брошенный мною соверен, принцесса поймала его и подняла перед прищуренными глазами. И метнула в меня испепеляющий презрительный взгляд.
— Я надеялась, что у вас сложилось обо мне более точное впечатление, капитан.
Я знал, что она опытная лгунья, но обиду на её лице сложно было подделать. В её планах никогда не было убивать Эвадину до приезда в этот замок. Уилхем верно назвал это место ловушкой, только расставлена она была не на нас — мы были всего лишь приманкой. Каким бы горделивым дураком ни был герцог Оберхарт, но он охотно явился, чтобы захватить нас. Маяк и поход нищих керлов были не обязательны. Леанора держала свою армию далеко к северу от алундийской границы, пока шпионы не доложили ей, что герцог привёл против Эвадины все свои силы. Я решил, что принцесса надеялась найти нас потерпевшими поражение, а Эвадину — убитой, и это разом обеспечило бы и подходящий финал истории Воскресшей мученицы, и героическую опору легенде семейства Алгатинетов о том, как они отправились требовать правосудия от алундийцев. Таким образом исчезла бы угроза власти Короны, и Алундия оказалась бы повержена одним ловко исполненным ходом. И потому сегодняшний день получился лишь частично триумфальным для Леаноры, но всё же триумфальным.
— Ваше величество, прошу вас, оставьте себе, — сказал я, когда Леанора собралась бросить мне обратно соверен.
— У меня нет нужды в монетах, — произнесла она.
— Считайте его знаком. — Я низко поклонился, заметив, что пульсация значительно стихла, и подумал, что рождение новой обиды может обладать некой формой обезболивающего эффекта. — Моего глубочайшего уважения.
На её губах мелькнула едва заметная улыбка, а пальцы вертели монету.
— Полагаю, предыдущий владелец этой монеты обладал богатствами, но не хитростью, — сказала она. — И он непривычен к обычаям, которые превалируют в более тёмных уголках общества. А ещё я считаю, что это действие, порождённое отчаянием. Но… — она помолчала, убирая монету в карман, — не сомневаюсь, что ваш живой ум уже пришёл к этим заключениям, не так ли?
— Только к подозрениям, ваше величество, — ответил я. — Но я признателен вам за их подтверждение.
Леанора фыркнула и взялась за уздечку своего жеребца.
— Сообщите пожалуйста Леди Эвадине, что король Томас более не нуждается в этом за́мке, — резким, командирским тоном сказала она мне. — Ей следует собрать свою роту и маршировать вместе с нами в Хайсал, где она в качестве представителя Ковенанта засвидетельствует подчинение леди Селины Колсар. В признание заслуг роты Ковенанта в доведении этого дела до успешного завершения король Томас постановил, что все еретические неортодоксальные практики в этом герцогстве и во всём королевстве впредь запрещены под страхом смерти.
Она ударила пятками, пустив рысью своего жеребца.
— Надеюсь увидеть вас в Хайсале, капитан. Слышала, у них там тоже прекрасная библиотека.
ЧАСТЬ II
Мы, кто называет себя верующими, никогда не должны забывать о том, насколько это ужасное безумие — пытаться силой расширить Ковенант. Неверующий, убитый на поле боя, не может познать пример мучеников и благодать Серафилей. Так же и те, кто махал там мечом, не смогут легко пройти через Божественные Порталы, ибо убийство навеки марает душу.
Из «Завещания восходящей Сильды Дойселль»,
Записанного сэром Элвином Писарем.
