Вампиры тут лютые 1 - Тони Марс

— Неужто у вас нет ничего святого! — упрекнул он хозяина, — Мы не желаем пить, поймите уже наконец! — попаданец тонко улыбнулся и поставил на стол ещё две бутылки.

— Да, это сейчас немного… неуместно. — хрипло поддакнула Овеша, откашлявшись. И несмело посмотрела на графа Вальдернеского, а с виду и не скажешь, что он такой заядлый любитель выпить!

— Кто в здравом уме будет пить концентрат маны? — в тон им спросил Степан, и на кричащий взгляд Веце, мол, вы дурак, добавил, — Другой тары не было. — и выставил ещё три бутылки. И маленькую кастрюлю.

— Если придешь в следующий раз, приноси емкость с собой. — притихше сообщил Веце, — Сделаем небольшую скидку. — Овеша чуть кивнула. Видать, совсем туго у главы рода с финансами, коли ни нормальной посуды, ни тары позволить себе не может. Наверно боится концентрат продавать, да и кто графа с таким товаром на рынок пустит? Нигде кроме графства, ходить Кифен официально не имеет права. И получается, что деньги как бы есть, а как бы нет. Вот что случается, когда делаешь поспешные инвестиции!

— Благодарю. — пролепетала вампирша, не зная, что теперь со всем этим добром делать. Бутылки ещё можно в пространственное хранилище убрать, а кастрюлю в руках нести?

Полукровка поправил ворот, пытаясь переварить ужасно невоспитанное поведение хозяина, и сдержанно кашлянул. Увы, поздно о чем-то сожалеть, заниматься воспитанием господина надо было раньше!

— Открыть портал? — любезно предложил Веце, так и не придумав, что ещё можно предложить в сложившейся ситуации.

— Потом вернешь кастрюлю. — напомнил Степан, Овеша странно глянула на графа, — Мне суп не в чем варить. — добавил, решив, что аргумент весомый. На кухне ещё две кастрюльки есть, но не раздаривать же домашнюю утварь только по этой причине?

Вампирша коротко поблагодарила, находясь в каком-то пришибленном состоянии, убрала бутылки в пространственное хранилище и взяла кастрюлю в руки, чувствуя себя крайне глупо и неуютно. Ну что за дурость, концентрат маны в кастрюле переносить!

Веце пожевал нижнюю губу, мечась меж жадной рассудительностью, которая поддакивала, что свои кастрюли надо беречь и лелеять, и меж воспитанной вежливостью, потому как портить впечатление о своей интеллигентной стороне личности перед вампиршей не хотелось.

Но с хозяином Веце ещё жить и жить, а с Овешей они могут и не пересечься больше. Полукровка открыл портал, проводил собеседницу взглядом и тихонько, печально-тоскливо так, вздохнул, вытаращив жалостливые глаза на графа.

Вот зачем господин Кифен его так подставил и опозорил?

У Веце ведь никого, с кем можно обсудить теорию условных закономерностей искажения естественного магполя и много чего ещё! Хозяин и половины слов не поймет, а про остальных и говорить нечего, в стране читать-то в основном аристократы да их приближенные умеют.

Ах, вот если б Веце мог пойти учиться… полукровка одернул себя, что за глупые мысли?

Никто не пустит простолюдина ни в академию, ни в университет, а полукровку и подавно. Про то, что в Веце ещё и вампирья кровь намешана, и сам он на услужении у Вальдернеских работал, даже заикаться не стоит.

— Вы что, не могли тару из-под крови взять? — почти проскулил, обижено таращась мокрыми глазами. Степан неуверенно повел плечом, только не говорите, что пацан реветь из-за такой мелочи собрался.

Нет, хочет реветь — да пожалуйста, никто мешать не будет, попаданец тактично запрется, кхм, то есть уединится в своей лаборатории на вечерок, пока Веце не надоесть сопли размазывать.

Наблюдать истерику и уж тем более становиться жертвой чужой манипуляции сегодня в планы вампира не входило.

И ладно бы кто другой слезу пустил, но Веце… Веце был особой крайне темпераментной и эмоциональной, и никакими средствами не гнушался, сколько Степан его помнил. Поэтому поверить в искренность чужой драмы было весьма непросто. Да и смысла особого не имело.

— Если ты не помнишь, — с тенью упрека начал граф, убрав руки в карманы, — тару для крови мы заказываем, и обходится она нам недешево. И никто из покупателей не приходит со своей. А бутылки из-под вина практически бесплатны.

Полукровка насупился, крыть было нечем. Почесал нос и исподлобья глянул на графа. То ли хмуро, то ли все ещё дуясь.

— Господин, вот я вам верно служу. За пять серебряных в месяц. И в горе и в радости, так сказать. — послушным голоском напомнил Веце, — И почти никогда у вас ничего для себя не просил. — Степан аж поперхнулся от подобного заявления. Не то чтобы полукровка был не прав, но когда Веце истерично-припадочно требовал новую мебель или же хотя бы просто мебель и посуду в замок, он ведь явно мимо ушей пропускал, что графу подобное добро и роскошь ни к чему. То бишь, логически выходит, для себя выклянчивал.

— Предположим. — осторожно протянул Степан, качнувшись с пятки на носок. Веце неловко сцепил руки в замок, зажато кивнул сам себе, и тихо, едва слышно, спросил:

— Можно… можно когда война закончится, и у вас будет чуть больше денег, и… и когда ситуация немного стабилизируется, вы дозволите мне…иться. — так тихо, что граф не разобрал последнее слово.

— Уволиться? — недоверчиво переспросил Степан, — Не пойми неправильно, твое право, но ты ведь говорил, что у тебя магконтракт? — а уверенность полукровки неумолимо таяла с каждой секундой.

Веце чувствовал себя ужасно настырным и бессовестным в этот миг, неуютно сгорбился и в удушливом волнении сжимал пальцы. Он, должно быть, помутился рассудком, посметь просить о подобном!

Господин и без того невероятно милосерден — сделать такого грязнокрового сироту личным помощником, так ещё и позволить читать все книги в библиотеке и пользоваться лабораторией. Прошлый Кифен тоже дозволял полукровке больше, чем положено кормушке, но нынешний граф разрешал так много и столь естественно это делал, что просить о большем, тем более зная, в каком трудном положении сейчас находится вампир, было верхом наглости.

Хотелось проглотить ненароком сказанные слова назад, но господин их уже услышал и теперь сверлил полукровку внимательным взглядом, требуя, чтоб пацан сказал уже наконец, чего хочет, а не мямлил.

— Учиться. — стыдливо поправил Веце, сглатывая ком, — Позвольте мне учиться в академии. — голос сел от волнения, господин почему-то молчал, а у полукровки