Живые и мертвые - Ярослав Гивиевич Заболотников
— Вот тут-то мы и сдохнем… — вертел головой Рэксволд. Он абсолютно верно оценил ситуацию. Ни пламя мефита, ни умение сражаться не осилят такое войско.
Стрелки вскинули луки — рука офицера поднялась для отмашки.
— Мы граждане Эльтарона!!! — громко крикнул Джон первое, что пришло в голову, хотя не был уверен в принадлежности войск к лесному королевству: на чёрных знамёнах почему-то светлел треугольник из сломанных костей. — Вот! — вознёс он над головой темневшую на ладони татуировку. — Медвежий след! Знак отличия следопытов! Я последний выживший в битве под Серыми Болотами!
Офицер пристально смотрел. Возможно, даже сурово. Но отмашку не давал. Не решался отдать приказ убить героя значимого для Эльтарона сражения. Выходит, всё-таки эльтаронцы.
Потом же, осторожно опустив руку, офицер подошёл, чтобы ближе взглянуть на татуировку и самих всадников. Абсолютно невозмутимый, с тонкими губами и мелкими ноздрями, он напоминал змею, размышлявшую над необходимостью укуса.
— Мы из Эльтарона, — Лайла, насколько могла, изобразила приветливость, хотя еле сдерживала напуганную медведями кобылу.
— Хм. И бедуин? — офицер уставился на Шойсу.
Рэксволд почти состряпал отговорку про немого, но дроу вдруг разомкнул губы:
— Да, — на удивление правильно произнёс он, спрятав акцент за грубой интонацией.
Офицер окинул его усмиряющим взором:
— Ты не гавкай. Не то за пса сойдёшь, — он снова посмотрел на Джона: — Сюда вас какие черти занесли?
— Паломничество, — со всей искренностью ответил тот. — Храм Последней Надежды посещали.
Офицер недовольно посопел, ещё раз обвёл всадников взглядом, а после выплюнул вердикт:
— Тут ждите, — указал он глазами на сырую дорогу под копытами лошадей. — Сдвинетесь с места — вас пристрелят.
— Поняли, — согнув шею коня, Рэксволд намотал поводья на руку.
Офицер зашагал к мосту. Мимо подкрепления, что ровным потоком выходило из арки: десятки солдат, и конца им не было видно. Однако шли они молча и тихо. Словно за любой громкий звук поднятая решётка упадёт лезвием гильотины.
— Вот теперь всё ясно, — вполголоса произнёс Джон. — Не знаю, как они пробились через флот островитян, но атака на востоке — отвлекающий манёвр. Ударная сила зашла с запада. Почти беспрепятственно.
— Почти, — куда-то глядела Эрминия. — Больше не поиграет.
На пригорке, чуть правее моста, торчали колья с нанизанными головами, и на бледном лице одной темнел всем знакомый «якорь».
— Н-да. Надеюсь, Густаф успел свалить.
Неприятное зрелище лишь добавило Лайле огорчения:
— Вторжения… Чёрные знамёна… Ненужная жестокость… Что случилось с моей родиной?..
— Сама ж сказала про узурпатора, — спокойно заметил Рэксволд. — Новая метла по-новому метёт, — высказал он циничную правду. — А вон, небось, и её главный прихвостень.
На зажатой башнями стене арки, между зубцами, возник седой бородач в сером камзоле: несмотря на возраст, весьма широкоплечий. Расставив руки на пороге амбразуры, неизвестный величественно взирал на построение войск. На его поясе различались две рукояти. Пусть стена не давала увидеть висевшее оружие целиком, оно вдруг завершило уже знакомый Эрминии образ. Она не поверила своим глазам, а когда поверила, процедила:
— Сучья мразь…
— Ты чего? — повернул голову Рэксволд.
— Это Бальтазар… — взор северянки был тяжёлым, как все льды Грондэнарка, но ненависть легко возносила его к бородачу.
— Главарь «Бездушных»?..
— Да…
Рэксволд обратил к мосту хищный прищур.
— «Бездушных»?.. — хмурые брови взяли в тиски двойную морщинку. — Банды разбойников, что преследовала нас? Что держит в страхе пол-Эльтарона?..
— Это многое объясняет… — пасмурно сказала Лайла. — Не представляю, кем должен быть новый король, чтобы брать на службу такую гниль.
— Ещё не допёрло? — серо-голубой взор острыми льдинками изранил спутников. — Бальтазар никому подчиняться не станет. Он и есть король.
Липкая смесь удивления и недоумения неохотно стекла с лиц, повисла в груди мерзкими сосульками — под гнетущее молчание взгляды сошлись на седобородом. Пусть у всех было одинаково гадко на душе, каждый видел в нём нечто своё. Лайла — тирана, толкавшего наследие великого монарха в омут войны. Джон — головореза, повинного в изнасилованиях, грабежах и сожжённых заживо людях. Эрминия — того, кто держал её в клетке и кормил объедками, чтобы изредка выпускать отравленный дурманом разум за жизнями невинных. Рэксволд же — мучителя возлюбленной. Однако все сходились в одном: этот человек не должен ходить по земле.
— Кто-с такие кароль? — Шойсу пытался понять причину затяжного молчания, но разъяснять её в столь напряжённую минуту никто не собирался.
— Зря ждём, — качнул головой Джон. — Он убьёт нас. Ему плевать на всё.
— Я его — раньше, — холодно выдал Рэксволд, хотя в карих глазах кипела смола.
— Не сейчас же.
— Не сейчас. Но с острова ему не уйти.
Лайла украдкой оглянулась на шеренгу лучников:
— Приготовьтесь. Скарги струёй огня пережжёт тетивы, и мы…
— Нет, — гвоздём в назревший план воткнулось возражение Эрминии. — Я не уеду без его головы.
— Рехнулась? — обжёг взглядом Рэксволд. — Не так давно отговаривала меня от мести, а теперь сама влезла в эту колею?
— Никакой мести. Просто закончу начатое.
— Ты себя слышишь?..
— Слышу. Бывалая вошь и на лысине усидит. А эта и скакать умеет. Другого шанса не будет.
— Тогда это должна быть я, — изумрудные глаза сковала строгость, — как законная наследница престола и обладательница тёмного дара.
— Тебя выпотрошат за минуту, — грубо осадила Эрминия, прежде чем Джон успел открыть рот. — В таких боях нет чести. А я знаю его. Он заставил узнать. Пусть же узнает меня.
Ища в льдинках глаз снежинки здравого смысла, Рэксволд подъехал вплотную:
— Одумайся, — недобро сказал он. — Или скручу, — лежавшая на бедре рука была готова взмыть для захвата.
— Рэкси, — невероятно пронзительно посмотрела северянка. — Я, Эрминия Белая Тигрица, обещаю тебе. Удержишь меня — и потеряешь навсегда. Отпустишь — и я вернусь, — она без резких движений взяла ладонь ассасина, чтобы осторожно приложить к укрытому бронёй чреву: — Мы вернёмся.
Ледяной взгляд потушил огонь карих глаз, и незримый дым вышел наружу тяжёлым вздохом.
* * *
Бальтазар стоял у каменных
