Тьма в объятиях света - Елена Инспирати

– Это токсикоз.

– Упрямая, – фыркнула она. – Признай, что ты до сих пор не можешь воспринимать истории темного мира.

– А ты можешь? – Я сделала несколько шагов назад и запрокинула голову вверх, надеясь ощутить прохладу ветра и немного взбодриться. – Я слышала, как ты плачешь. Не списывай это на момент слабости.

– Это момент слабости.

– Упрямая.

Мои губы тронула улыбка, но совсем незаметная. Я до сих пор смотрела на холодный круглый свет среди крошечных крапинок огней и из последних сил сдерживала слезы.

– Ты особенная для него, ты вся его жизнь. Понимаешь это?

Я повернулась лицом к темной и безжизненным голосом сказала:

– Сейчас я очень хочу, чтобы это было не так.

Я прекрасно понимала, что если все обернется против нас, то Брайена в любом случае оставят в живых, а я умру вместе с ребенком.

Что будет с ним?

Хотела бы я, чтобы он смог пережить это и стать новым правителем, изменить жизнь людей. Он должен оставаться сильным, должен бороться.

Кто, если не он?

– Никто не хочет пережить это снова. Мы не готовы потерять тебя.

– Ты… – Мои глаза широко распахнулись от удивления. – Почему вы так грубы со мной, если ваши чувства совершенно иные?

Я терроризировала смутившуюся Ребекку. Она избегала моего прямого взгляда, смотрела куда-то по сторонам, словно с нее сняли кожу и заставили показать, что она прячет внутри.

Ребекка определенно этого не хотела, но мне было плевать. Я требовала откровений, поэтому сделала шаг к ней, принуждая обратить на себя внимание.

– Почему? Почему Джой вы приняли с распростертыми объятиями, как и Дэйва, а меня оставили в аутсайдерах?

– Потому что Джой – пример идеальной светлой. Она располагает к себе, с ней хочется быть откровенным. И нет никаких мыслей о том, что она попытается что-то исправить, влезть со своими правилами и взглядами. А Дэйв… Он просто кажется «своим» человеком, мне было комфортно с ним. Он бы идеально вписался в мир темных.

– А я серая и не гожусь ни для вашего мира, ни для светлого? Вы меня всем своим нутром отвергаете?

– Нет. Тебе сказали, что ты какая-то там серая, но потеря чутья темных и способности обжечь прикосновением еще не говорит о том, что ты приняла это внутри себя. Мы понятия не имеем, кто или что ты. Дело не в какой-то принадлежности. Просто ты способна вывести на эмоции, как на плохие, так и на хорошие, способна выгнать из зоны комфорта. Ты, черт возьми, рушишь все, ломаешь каждого изнутри. С тобой кто угодно даст волю тому, что он прячет. Поэтому даже твои выносящие мозг истерики, нравоучения, эгоизм и ревность – ключ к разрушению многолетних стереотипов. Если бы не твой характер, не твои чувства, о которых ты не боишься говорить, Брайен бы никогда даже не подумал о том, чтобы попытаться изменить наши миры.

Я слушала льющееся из Ребекки эмоциональное признание и открывала в себе новый источник неизвестных мне сил. От кончиков пальцев до макушки головы прошлась воображаемая «волна жизни», сгоняя прочь мертвенную бледность и жжение в опухших от слез глазах.

– Тогда, если ты сейчас так честна со мной, то признаешь, что все эти унижения – лишь попытки защиты?

– Разве это не очевидно? Мы не хотим чувствовать, не хотим откровенно показывать свою привязанность друг к другу. Потому что вместе с этим придет слабость и боль, и жить в темном мире станет невозможно. Ты разрушила то, что защищало нас от реальности.

– Звучит как обвинение.

– Потому что мы ненавидим тебя за это. Но одновременно с этим испытываем чувство благодарности.

Никогда не задумывалась о том, что у их негатива может быть такое весомое оправдание. Все это время я думала, что противна им из-за своего характера, что нарушаю их идиллию.

С одной стороны, так и было: я нарушила покой в пусть и заполненным болью, но их мире. Им было намного комфортнее прятать чувства внутри. Но с открывшейся мне сейчас стороны я поняла, что «волшебным» образом дотронулась до их сердец и вывернула наизнанку забитые еще в детстве души, вскрыла раны и вынудила посмотреть на мир глазами человека, признающего собственные чувства.

Это взбесило бы любого. Даже не буду отрицать, что на их месте не повела бы себя точно так же.

– Ты напоминаешь Эйми. Она походила на червяка в черном яблоке идеально продуманной системы. Не просто так она была изгоем.

– Но вы ее не прогоняли. И, видимо, система не настолько идеальна, раз дает сбой и на свет появляется кто-то вроде Эйми.

– Мы жалели ее и не расценивали как угрозу. Поэтому не заметили, как глубоко в сердце она проникла.

– Тогда ответь мне: сможете ли вы когда-нибудь принять меня?

– Тебе не кажется, что это уже произошло?

Не сдержав свой эмоциональный порыв, я накинулась на шокированную Ребекку. Она попыталась меня оттолкнуть, но сейчас я была намного сильнее ее. Я не могла объяснить, что именно дало мне такой внутренний подъем, просто на какое-то время поверила, что надежда еще есть.

– Знаешь, что меня отличает от Эйми? – Я отстранилась от все еще ошарашенной неожиданными объятиями Ребекки и с полной уверенностью заявила: – Я не сдаюсь. Поэтому даже не думайте о том, что когда-либо избавитесь от меня. Раньше я имела право на слабость, но не сейчас.

Звучало неправдоподобно, несмотря на мою уверенность. На подсознательном уровне я все еще чувствовала дрожь пугливой Авроры, ее неуверенность, ее незрелость и желание быть под защитой, избегать принятия решений. Вероятно, Ребекка увидела крупицы этой части меня в моих глазах, поэтому лишь сдержанно кивнула, делая шаг в сторону.

– Посмотрим.

Это «посмотрим» значило лишь то, что она не верила в меня и полагалась только на действия Брайена. Что ж, доказывать я ничего не собиралась. Проще не обращать внимания на эту явную предвзятость.

– Тебе пора домой, – вдруг заявила Ребекка, выдергивая меня из размышлений.

Да, мне определенно следовало уже идти домой, но темная была права, когда в начале нашей встречи отметила, что второй такой возможности поговорить наедине нам может не представиться.

– Ты хотела обсудить со мной только это?

– Я вообще не хотела говорить с тобой об Эйми. И сомневаюсь, что ты в состоянии слушать дальше.

Но я была в состоянии слушать и принимать, вникать в суть. Я закрыла на замок все те ужасы, которыми со мной поделилась Ребекка, будто ничего не было, будто у меня не появилось