Дворецкий для монстров - Анастасия Волгина
— Какая прелесть, — процедил он сквозь зубы. — Очень… специфический инструментарий.
Егор, маленький, но ловкий, пробрался за стеллажи и осветил дальнюю стену.
— Сюда! — позвал он.
Мы подошли. За стеллажами, в стене, был проход, замаскированный под часть стены. Он вел в другую, еще более жуткую комнату. Здесь стояли операционные столы. На одном из них лежали ржавые цепи и кожаные ремни. А на полу были бурые, запекшиеся пятна. Кровь. Много крови.
— Похоже, здесь не только с собачками экспериментировали, — сказал я, чувству-я, как к горлу подкатывает тошнота.
Владимир присел на корточки и провел пальцем по одному из пятен.
— Старая. Но вот это… — он указал на несколько темных капель у ножки стола, — это свежее. Дня два, не больше. Мы здесь не первые.
Егор тем временем осматривал инструменты, разложенные на металлическом подносе.
— Интересно. Скальпели из обсидиана. Ритуальные ножи. Это не хирургия. Это… жертвоприношение.
Я же обратил внимание на мусорное ведро в углу. Оно было почти пустым, но на дне я заметил что-то блестящее. Я вытряхнул содержимое на пол. Среди окурков и использованных шприцов (похоже, здесь не только работали, но и отдыхали) лежала пустая ампула с едва различимой этикеткой.
— «Морфей-7», — прочитал Егор, заглядывая мне через плечо. — Сильнейший транквилизатор. Обычно используют для крупных животных. Или для очень… буйных пациентов.
— Значит, Маргариту держали здесь, — заключил Владимир. Его голос был лишен эмоций, но я почувствовал, как в нем зазвенела сталь. — Они ее усыпили и увезли.
Отпечаток женского каблука. Изящного, дорогого. Не такого, в котором ходят по заброшенным лабораториям. И рядом с ним — еще один, более крупный, от мужского ботинка.
— Они выходили отсюда, — сказал я, указывая на следы. — И, похоже, несли кого-то на руках. Ее следы прерываются.
Владимир двигался вдоль стены, его фонарь скользил по полкам. Внезапно он замер.
— Здесь, — прошептал он.
Мы подошли. На одной из полок, за рядом пустых банок, стояла небольшая, невзрачная склянка с темной жидкостью. Этикетка истлела, но на стекле была выцарапана одна руна — та же, что и на браслете бандита.
— Что это? — спросил я.
— Яд, — ответил Егор, не приближаясь. — Очень редкий. Делается из… — он запнулся, — из определенных компонентов. Очень специфический яд.
Владимир осторожно потянулся к склянке. В этот момент в соседней комнате, где мы только что были, раздался звон бьющегося стекла. Резкий, оглушительный в мертвой тишине. Мы замерли, прислушиваясь. Кто-то был здесь. Или что-то.
Я инстинктивно выхватил пистолет. Владимир медленно, без единого звука, убрал руку от полки. Мы медленно, спина к спине, начали двигаться к выходу из комнаты пыток. Звук больше не повторялся. Но ощущение чужого присутствия стало почти осязаемым.
— Ловушка, — прошептал Егор, его глаза расширились от ужаса.
И тут я почувствовал это. Резкий, удушливый запах газа. Он быстро пробивался сквозь обычную вонь лаборатории. Он становился все сильнее, обволакивая нас, заполняя легкие.
— Газ! — выкрикнул я, инстинктивно задерживая дыхание.
Владимир Сергеевич среагировал мгновенно. Он схватил меня и Егора, словно тряпичных кукол, и рванул к выходу. Его скорость, его сила — я и представить не мог, что такое возможно. Мы неслись сквозь густой, едкий туман, который уже начал разъедать глаза и горло. За нашими спинами, с оглушительным грохотом, здание начало оседать. Земля под ногами задрожала. Особняк ушел под землю, оставив после себя лишь дымящуюся воронку.
Егор и я успели на бегу схватить несколько склянок, которые валялись рядом с проходом. Уже в машине, отъезжая на безопасное расстояние, мы перевели дух, жадно глотая свежий ночной воздух. Егор, бледный как полотно, пытался отдышаться, судорожно сжимая в руках трофей. Я тоже чувствовал, как дрожат руки, но адреналин делал свое дело. Мы узнали достаточно. У нас были образцы.
— Ну, интересный экземпляр мне все же удалось прихватить, — выдохнул Егор, приходя в себя и показывая нам склянку с той самой пульсирующей фиолетовой слизью. — Живая, — добавил он почти ласково и погладил стекло пальцем, будто гладил котёнка. — Давно такую не видел. Будет что на досуге поизучать.
Мы с облегчением вздохнули. Хоть какая-то польза от этой вылазки.
— Было весело, — продолжил Егор, и в его глазах блеснул безумный огонек. — А я думал, что от шока мне показалось… или не показалось, что Владимир Сергеевич нас тащил, как котят, с бешеной скоростью?
Я промолчал, но украдкой посмотрел на хозяина. Тот сидел с непроницаемым лицом, глядя на провал на месте лаборатории.
«Нужно быть осторожнее, — думал я, заводя мотор. — Это не просто бандиты. Это что-то другое. И мой работодатель… он… не важно, это просто шок, наверное».
Мы решили перекусить в ближайшем круглосуточном ресторане, чтобы прийти в себя и обдумать дальнейшие действия. Аппетит, конечно, после увиденного и пережитого был так себе, но голодать мы не собирались. Мы быстро избавились от пропахшей химикатами одежды, переоделись в запасную, которую предусмотрительно взяли с собой.
Ресторан был обычным, ничего примечательного. Официанты, сонные посетители — все казались абсолютно нормальными. Контраст с тем адом, из которого мы только что выбрались, был ошеломляющим. Может, моя паранойя и вещие сны скоро начнут отступать, хотя…
Я вдруг поймал себя на мысли, что уже не хочу, чтобы всё это оказалось «просто сном».
Глава 9
Мы спустились в преисподнюю. Ну, или в то, что Владимир Сергеевич называл своей «рабочей лабораторией». Спуск по винтовой лестнице закончился перед массивной стальной дверью, которая открылась с тихим шипением. Помещение в подвале оказалось гибридом кабинета алхимика и сверхсекретного научного центра. Вдоль одной стены тянулись от пола до потолка дубовые стеллажи, заставленные фолиантами в кожаных переплетах. В другой, за бронированным стеклом, тихо гудел современный хроматограф и еще какие-то приборы, которые я видел только в кино. Воздух был стерильным, с легким запахом озона и сухих трав.
Егор немедленно преобразился. Его филологическая апатия, сменилась лихорадочным, почти безумным блеском в глазах. Он сбросил свой растянутый свитер, оставшись в черной футболке, и принялся действовать. Он расставил прихваченные с завода склянки на идеально чистый стальной стол, словно сапёр, работающий с особо опасным боеприпасом. Его движения были точными, быстрыми, завораживающими.
— Так, — бормотал он, подключая провода к какому-то вибрирующему прибору. — Сначала спектральный анализ… Геннадий Аркадьевич, посветите сюда. Фиксация луча.
Я
