Джун Колдун - Михаил Антонов

— Ясно. Значит, так. Есть пациент — парень 28 лет, ВИЧ-положительный, диагноз — пневмоцистная пневмония. Сейчас он находится в хорошем хосписе, там ему обеспечивают надлежащий уход, обезболивание и психологическую поддержку. Надо помочь.

— А смысл? Скорее всего, он наркоман, конченый человек, раз не лечился и запустил себя до хосписа. Мне-то какой интерес?

— Ничего себе, какие у тебя вопросики появились.

— Ну а что? Я свою энергию трачу, частицу жизни отдаю, а тут конченый нарик. В чём смысл?

— Смысл есть. И это не нарик, а сынок… Кого надо — сынок. Если поможешь и будет результат, тебя нормально вознаградят.

— Делать-то что? Лечить пневмонию или ВИЧ? И ещё: анонимность? И когда?

— Лечить и то, и другое. Насчёт анонимности я уже придумал: на тебя наденем медицинскую шапочку, как у медсестёр — то есть медбратьев, маску и солнечные очки. Всё уже готово в машине. Поедим сейчас.

— Сейчас? А как же работа?

— Знаешь, Николай, честное слово, я раньше о тебе лучше думал. С такими возможностями — и на работу ходишь? Сколько ты заработал за последний случай? Ну, вот. А ты про работу говоришь. Всё, пошли.

В этот момент подъехал тот самый «Мерседес Вито». Дверь отъехала, приглашая нас в салон. Сначала сел Илья Николаевич, следом — я. Устроился рядом, достал телефон и стал гуглить информацию про ВИЧ и пневмонию.

Машина выехала со внутреннего двора. Всё, что я успел понять, мельком прочитав статьи в интернете: оба заболевания — инфекционные. Если про пневмонию — там воспаление, гной, мокрота. ВИЧ — это вирион, мелкая сферическая хрень, проникающая в лимфоциты, тем самым ломая иммунитет.

В общем, попробую по старой схеме: всю дрянь — в желудок, рвотный эффект — и выводим всё ненужное из организма.

Машина затормозила. Я выглянул в окно — серое двухэтажное здание.

— Надевай.

Илья Николаевич передал мне пакет, в котором лежали шапочка, маска и очки.

Мы вошли в здание. Что интересно — привычной регистратуры здесь не было. Нас встретила медсестра, на вид чуть за тридцать, в маске и шапочке, как у меня. Провела в гардеробную, где мы сняли верхнюю одежду и облачились в одноразовые больничные халаты.

— Пройдемте по коридору и направо.

Медсестра довела нас до палаты, открыла дверь и пропустила вперёд.

Я вошёл, осмотрелся. Пациент лежал на кровати — «койкой» это не назвать. Весь в трубках, куча медицинской аппаратуры с мониторами. Палата одноместная, даже люксовая — один телевизор чего стоит.

Рядом с кроватью на стуле сидела женщина, явно в возрасте и с избыточным весом. Увидев нас, поздоровалась:

— Здравствуй, Илюш. Привёл?

— Здравствуйте, Мария Михайловна. Привёл. Вот.

Кивком головы он указал на меня. Женщина перевела взгляд на меня. Мне ничего не оставалось, кроме как поздороваться:

— Здравствуйте.

Мария даже не отреагировала на моё приветствие, чем сразу испортила моё отношение к ней.

— На шпиона он похож, а не на лекаря.

— Мария Михайловна!

— Да верю я тебе, верю. Ну, пусть приступает, а я посмотрю.

Илья Николаевич шепнул мне на ухо:

— Давай, приступай.

А у меня и желание пропало помогать таким некультурным людям. Но деваться некуда.

Я подошёл, встал справа, попросил стул. Илья Николаевич тут же мне его подал. Я присел, положил левую ладонь на его левую руку.

Представил, как направляю поток жизненной энергии из янтаря через ладонь в тело пациента. Вот его тело наполнилось чужой жизнью. Представил, как энергия просеивает каждый миллиметр, выдавливая всё нездоровое, инфицированное — в желудок.

На этот раз ушло гораздо больше времени — час, может, два. Когда вся дрянь собралась в желудке, пришла мысль: вряд ли получится вызвать рвотный рефлекс — пациент в слишком плохом состоянии.

— Пациент в памперсе?

Медсестра утвердительно кивнула.

— А что? Проблемы? — спросил Илья Николаевич.

— Тяжёлый он. Со рвотой не выйдет — придётся принудительной дефекацией выводить заразу.

Получившуюся массу я двинул из желудка в прямую кишку, расширяя её. Воздействуя энергией на мускулатуру кишечника, волнообразно сокращал её. Первым препятствием стал внутренний сфинктер — его я тоже расслабил энергией, как и внешний.

Выход массы сопровождался характерным звуком, который ни с чем нельзя было спутать. Убедившись, что организм пациента полностью очистился, я решил сымитировать усталость.

Симулировать потерю сознания и падать на пол я не стал — помещение было слишком освещённым, и слишком много глаз было направлено в мою сторону.

Я отпустил руку пациента, согнулся, сделал выдох и украдкой взглянул на браслет.

«Вот незадача — целых три камня потратил на него. Слишком затратное вышло исцеление».

Ладно, пора прекращать комедию. Я приподнялся, распрямил плечи, встал со стула.

— Я закончил.

— Ты уверен? — спросил Илья Николаевич.

— Так точно.

Я развернулся и направился к выходу.

Слышно было, как Илья Николаевич прощается со всеми, уверяя, что лечение прошло успешно.

Догнав меня, он спросил, почему я так невежливо ушёл.

— Один конкретный персонаж мне не понравился, и продолжать общение с ним — вернее, с ней — я не хотел.

— Зря ты так. Мария Михайловна — неплохой человек. Намучилась она с сыном… Там история такая была.

Сынок её — пациент — сначала на травку подсел, дальше — больше, на кокаин. Сам понимаешь, деньги в семье водятся. Ну и в один момент пропал. Продал квартиру, машину, снял накопления и сбежал.

Женщину он, видите ли, встретил — любовь всей жизни. А она непростая была, плотно на системе сидела. Так вот, запутала она паренька. Сначала они уехали в Турцию, следы путали, потом — на Северный Кипр, оттуда в…

Короче, нашли сыночка через два года на Гоа — без денег, без документов, в критическом состоянии. В общем, досталось Марии Михайловне…

— Да, бедный мальчик (сарказм)

Мы сели в машину и поехали в сторону работы.

— Николай, что будешь делать? Вернёшься на работу?

— При всём уважении, Илья Николаевич, я потратил слишком много сил, и мне необходимо их