Имперский детектив КРАЙОНОВ. ТОМ I - Арон Родович

Я невольно усмехнулся.

Переваривал всё это расследование, а забыл самое элементарное — куда вообще отправлять фотографии.

Сообщение содержало адрес. Всё ясно.

Теперь — за работу.

Я включил старенький сканер вместе с принтером. Почему они запускались в паре — я так и не понял: настроил однажды, как получилось, и с тех пор живу с этим. Не хакер я — другим немножко занят. Пока сканер прогревался, я открыл шкаф, достал нужные папки, разложил перед собой все снимки с автомобилями. Их было семь — только семь пригодных из двадцати. А ребята — не дураки. Под камерами объектов не засветились. Все снимки только с дорожных камер.

Сканер то хотел работать, то нет. Выбрал максимальное разрешение, какое позволяла древняя техника, и запустил процесс. Медленно, но уверенно полоска света скользила под стеклом, и минут через десять у меня на рабочем столе уже лежали семь чётких файлов. Открыл почту, вбил адрес отправления, прикрепил снимки — и отправил Алексею.

На секунду задумался: может, ждать придётся долго. Музыку он слушает так, будто у него барабанные перепонки из титана. Но нет — меньше минуты прошло, как пришёл ответ.

«Фото получил, начинаю смотреть. Уже могу сказать — новости, скорее всего, хорошие. Круг сузим сильно. Вот мой номер. Если что — звони или пиши».

Ну да. «Звони или пиши». После того, как я слышал его рок… Быстрее я телепортацию освою.

Поблагодарил его коротким сообщением и направился в кофейню.

Проходя мимо Серёги, заглянул в мастерскую:

— Кофе будешь?

Он даже не обернулся. Только махнул рукой — коротко, уставше. Похоже, ремонт у него сегодня был из тех, от которых хочется выть в подушку.

Ну и ладно — попью сам.

Кофейня встретила привычным тёплым ароматом выпечки, кофейной горчинкой и тем сладким запахом взбитого молока, от которого мозг начинает вспоминать спокойную жизнь. Тут же где-то в воздухе витала корица, тонкая, почти невесомая нота, но достаточно яркая, чтобы захотелось взять что-нибудь с собой. Что-нибудь хрустящее, слоёное, французское… в мире, где магия и аристократы — а круассаны всё ещё круассаны.

За стойкой стояла та самая бариста, что и в тот день, когда я брал своё первое дело. Но теперь смотреть на неё было ещё тяжелее, чем тогда.

Улыбка натянутая. Ненатуральная. Губы держатся в форме улыбки, а глаза — нет. В глазах дрожит неуверенность. Паника. Причём не секундная, не от усталости. Постоянная, глубинная.

Микромимика выдала всё: напряжённые веки, чуть подрагивающий внутренний уголок глаза, короткие быстрые вдохи, которые она пытается скрывать, но не может. Плечи приподняты чуть выше нормы, будто тело само ждёт удара. И главное — постоянные короткие взгляды по сторонам. Не как у человека, который присматривает за залом. А как у человека, который боится, что кто-то появится.

Это знакомый тип страха. Страх преследования. Не паранойя — реакция человека, который действительно чувствует, что за ним следят. Тело само живёт в режиме «сейчас подойдут».

Я поймал себя на мысли, что уже смотрю на неё не как клиент. Как детектив.

И в голове впервые за утро чётко прозвучал вопрос:

Помочь ей или пройти мимо?

Я подошёл к стойке, в голове всё ещё прокручивая мысли. Говорила мне мама… Говорила. И про профессию врачебную, и куда мне лучше идти, и как «людей спасать полезнее, чем на тёмные дела смотреть». Но вот же — опять стою и думаю не о кофе, а как бы вытащить кого-то из чёрт знает чего.

— Добрый день, — сказала девушка.

— Добрый, — отозвался я.

Улыбка — маска. Взгляд — тревожный, короткие рывки по сторонам, дыхание короткое. Всё то, что не спрячешь под корпоративной вежливостью.

— Можно мне, пожалуйста, американо с молоком, без сахара?

— Да, конечно. Для кого кофе?

— Роман.

— Хорошо, Роман. С вас триста пятьдесят рублей. Кстати, у нас сейчас акция…

И дальше пошёл её привычный текст про круассаны, маффины, печеньки и макаронсы. Но говорила она уже на автомате. Глаза при этом выдавали другое.

Я стоял и размышлял: спрашивать или нет? Не моё дело. Но…

Да ладно. Что с меня убудет?

— Девушка… — сказал я тихо. — Я частный детектив. Может, вам нужна помощь?

Она вздрогнула. Едва заметно, но достаточно, чтобы понять — попал в точку. Улыбка исчезла мгновенно, даже быстрее, чем она успела вспомнить свою акцию.

— С чего вы взяли? — спросила она, голос дрогнул. — Вам показалось.

Мне не показалось. Видно было, что человек запуган. Причём не так, как пугают штрафами или начальством. Глубже. Жёстче.

Но если она не хочет принимать помощь сейчас — давить смысла нет.

Тем более… сегодня у меня, по сути, пустой день. Андрей утром писал, что если будут новости по Элизабет — сообщит. Новостей нет. Максим с ней, вероятнее всего. А мастер по краске будет разбираться со снимками. Работа есть — но вечером, а не сейчас.

И мысль о том, что девушка здесь одна, нервная, постоянно оглядывается… неприятно царапнула. Чувство справедливости — как будто включили тумблер. Я не из тех, кто может пройти мимо.

Но вслух я сказал лишь вежливое:

— Конечно. Тогда извините за беспокойство.

Протянул пятьсот рублей. И сказал:

— Без сдачи.

— Большое спасибо. — Она уже вернула себе дежурную улыбку. — Вот у нас баночка для чаевых…

Я кинул туда сто пятьдесят. Не потому, что «надо», а потому что видел — ей сегодня лучше хоть что-то хорошее почувствовать.

— Ваш кофе будет готов через пару минут. Вам с собой или на месте?

— С собой, — сказал я.

Что мне сидеть? Зал был наполовину пуст: уже почти обед, а я, по сути, только завтракал. День странный, скомканный, и кофе нужен куда больше, чем маленькая пауза за столом.

Через пару минут по залу прозвучало моё имя. Я подошёл, забрал стакан и направился обратно в офис.

Переходя дорогу и уже подходя ко входу в бизнес-центр, я почувствовал вибрацию телефона. На экране — номер Андрея, охранника Максима Драгомиров.

— Да, Андрей.

— Добрый день, господин Крайонов. Элизабет сейчас находится одна. Есть вероятность, что она попробует уйти от наблюдения. Не хотите подключиться?

— Да, конечно. Высылайте адрес. Как можно скорее буду.

— Уже отправил вам СМС. Ждём.

Он отключился.

Я посмотрел на экран — да, сообщение пришло. Ну всё, значит, до вечера безделья не будет. Элизабет решила начать свои игры.

Я