Ехала карета по чёрному мосту - Ольга Ленская

Оба замолчали, глядя на отливающие золотом близкого заката облака.

Глава 7

Оставшись в одиночестве, Вадим некоторое время сидел, пытаясь справиться с роем беспорядочных предположений, потом в некотором недоумении подошёл к двери и выглянул в коридор. Стоявшие возле окна мужчины разом обернулись, словно их застали врасплох за чем-то, не предназначавшимся для посторонних глаз и ушей. Максим выглядел напряжённым, чуть ли не испуганным, лицо же Сергея едва не заставило Вадима отступить обратно в кабинет. В памяти снова возникла та осенняя поездка и застывший, кажущийся безжизненным в холодном свете фонарей профиль. Сейчас не было того мертвенного света, однако и в льющихся из окна золотистых лучах заходящего солнца лицо Сергея казалось серовато-бледным, неподвижным, неживым.

Заготовленные слова так и не слетели у Вадима с языка и теперь все трое молча стояли в пустом коридоре. Тишина казалась почти тошнотворной. Вадиму хотелось немедленно уйти, но он продолжал стоять под тяжёлым взглядом карих глаз с неестественно расширенными зрачками. Этот взгляд казался почти осязаемым, у Вадима возникло ощущение, будто что-то давит на солнечное сплетение, как горячий металл, и от этого места под кожей разливались раскалённые ручейки, словно кровь может вскипать в прямом смысле.

Кровь... Вадим почувствовал во рту её привкус и юношу замутило. В этот же момент виски сдавило, будто к ним приложили по куску льда, и от этого столкновения жара с холодом стало совсем невыносимо. Вадим почувствовал, как его затылок пронзает ледяная игла... нет, не игла – а чей-то взгляд. Ему казалось, будто кто-то смотрит сквозь него, словно сквозь пустую оболочку, смотрит его глазами. Ощущение чужого присутствия было настолько сильным, что Вадиму казалось, что сзади и впрямь кто-то стоит, кто-то, вытягивающий из него жизнь, лишающий сил, подавляющий волю. Казалось, что ещё мгновение, и на него снова наползёт чёрный туман, отделяющий его от всего остального мира.

Но всё закончилось так же внезапно, как началось. Вадим словно очнулся от обморока, ошарашено глядя перед собой. Он был уверен, что Сергей продолжал стоять напротив него, но на самом деле тот успел отойти в дальний конец коридора и даже не смотрел в сторону Вадима. Максим же, напротив, стоял в полутора шагах и по встревоженному выражению его лица Вадим понял, что действительно выглядел так, будто вот-вот потеряет сознание.

- Нормально... – проговорил юноша в ответ на его немой вопрос. – Нет, правда. Сразу после больницы голова так кружилась почти каждый день, а сейчас – редко. Ничего. Правда!

- Точно?

- Да...

Максим бросил взгляд в сторону Сергея и Вадим заметил, как тот слегка кивнул ему.

- Ладно... – Тон Максима оставался слегка неуверенным. – Ты помнишь, что я сказал тебе? Если что-нибудь насторожит или просто не понравится – звони мне. В любое время, в любой момент и по любому поводу. Понял? Вадим, ты понял?

- Да.

- Если что-нибудь не так – звони.

- Это удобно?

- Удобно. – Максим ободряюще улыбнулся. – Счастливо.

- До свиданья.

Максим подождал, пока удаляющиеся шаги на лестнице совсем стихли, и подошёл к неподвижно стоящему возле дальнего окна Сергею.

- Может, тебе не стоит смотреть на заходящее солнце?

Сергей никак не отреагировал на его слова. Максим проследил за его взглядом и увидел выходящего из подъезда Вадима. Сергей неотрывно следил за юношей, казалось, не чувствуя набухших в уголках глаз кровавых капель.

- Сергей?

Тот не шелохнулся. Максим увидел, как его ноздри напряглись, будто по-звериному принюхиваясь к чему-то, и из одной показалась тёмная капля крови. Блестящий ручеёк пополз вниз, повторяя изгиб идущей ко рту складки, и, обогнув плотно сжатые посеревшие губы, заструился по подбородку. Максим собрался с духом и крепко взял Сергея за плечо, потянув от окна. Тот неожиданно легко повиновался.

Максим втолкнул его в свой кабинет и, подойдя к окну, закрыл жалюзи.

- Так лучше?

Сергей обошёл стол и опустился в нелюбимое Максимом и оттого задвинутое в самый дальний угол вращающееся кресло. Его движения были замедленными, словно на него давила непосильная усталость.

- Эта стрела направлена в меня, Макс.

- Ты о чём?

- Я говорил, что этот юноша похож на пущенную стрелу. Теперь я понял, что она направлена в меня.

- Почему тогда пули были направлены в меня?

- Макс, я не верю в совпадения. Случай дважды сталкивал его со мной, при этом позволяя уйти живым. Случай связал его кровью с Антоном, позволив тому вытащить его с того света. Теперь случай привёл его к тебе. А теперь ответь, каким словом нужно заменить совершенно неподходящее здесь слово «случай».

- По твоим словам получается, что сознательно Вадим во всём этом не участвует?

- Нет. Он даже отдалённо не понимает, что с ним происходит. Тот, кто стоит за словом «случай», хочет добраться до меня, а Вадима он использует, сломает и выкинет обломки.

- Ты хочешь сказать...

- Да, юноша обречён. Он – лишь средство. Цель – я. А ты… Макс, кто бы за этим ни стоял, но тебя он боится. Иначе за тобой не началась бы охота.

- Почему? Что я могу сделать? И – кому?

- Я тоже понимаю не намного больше.

- Но если ты так уверен, что являешься для него целью...

- Макс, я просто ощутил направленную в меня стрелу! Но даже приблизительно не представляю, кто до меня добирается и зачем.

- Но почему ты тогда уверен в этом?

- Потому что когда Вадим смотрел на меня в коридоре, то... Это трудно объяснить,

Макс. Кто-то смотрел на меня его глазами. И не просто смотрел. Это... если выражаться медицинским языком, это было как инъекция в мозг.

- Даже звучит дико.

- Это и есть нечто дикое, Макс. Дикое… очень подходящее слово. Очень… - Сергей помолчал, словно задумавшись, потом резко вскинул голову. - Мне нужно увидеть Антона.

Максим ожидал этого, и, всё же, не смог справиться с лицом, потому что Сергей добавил:

- Ты всерьёз полагаешь, что твоё присутствие тогда могло что-то изменить? Макс, нельзя обвинять себя во всём, что происходит на твоих глазах.

- Если бы я тогда не начал за тобой следить, четверо человек остались бы в живых.

- Ты меня удивляешь, Макс. Считаешь себя виновным в их гибели, но ко мне ненависти не испытываешь. Или, всё же, испытываешь и