Ехала карета по чёрному мосту - Ольга Ленская
Антон огляделся и заметил на пыльной столешнице полупустую пачку. Взял из неё сигарету, подошёл к Сергею, достал собственную зажигалку и дал ему прикурить. Снова опустился на стул. Молчание стало почти осязаемым, Сергей курил, стряхивая пепел прямо на пол, Антон машинально следил за протянувшейся по полу узкой, постепенно убывающей полоской солнечного света, просачивающегося сквозь щель в шторах. Внезапно Сергей сам нарушил молчание.
- Кофе будешь?
Антон кивнул. Сергей встал и ушёл на кухню. За стеной звякнула посуда, загудела плита. Антон отсутствующим взглядом продолжал следить за становящимся всё короче лучом на полу. Солнце садилось.
Сергей вошёл в комнату, поставил на стол две дымящиеся чашки, подошёл к окну, раздвинул шторы и распахнул створки, впуская в комнату ароматный воздух белой ночи. Взял свою чашку, вернулся в кресло. Антон отметил, что его движения обрели лёгкость, но, в то же время, в них было что-то неестественное, механическое.
- Хочешь, чтобы я рассказал тебе?
Антон кивнул.
- Ладно. С чего начнём?
- Вы говорите – вампиры. Простите, но это – болезнь такая?
- Нет.
- Извините, я не так хотел сказать. Я имел в виду – особенность физиологии? Врождённая…
- Нет.
- Но… но что тогда?
- Дурная смерть.
У Антона вырвался нервный смешок.
- Как это? Вы снова смеётесь надо мной?
- В смерти нет ничего смешного, тем более – в своей собственной. – Сергей вздохнул. – Подойди к шкафу.
Антон непонимающе на него уставился и Сергей чуть устало повторил:
- Подойди к шкафу, открой дверцу. Я там оставил одно зеркало.
Юноша встал, боясь какого-нибудь подвоха и одновременно чувствуя, как подрагивают колени, подошёл к шкафу и распахнул дверцу, к обратной стороне которой был прикреплено большое зеркало, отразившее его напряжённое лицо. Сергей медленно поднялся следом и встал у него за спиной. Антон подавился непроизвольно вырвавшимся криком – рядом с ним в зеркале отразился труп. Череп с клоками тёмных волос, падающих на провалы глазниц, серая кожа местами разошлась, будто истлевшая бумага… Юноша почувствовал, как закружилась голова, в этот момент Сергей схватил его за плечи и резко развернул к себе, быстро захлопнув дверцу шкафа.
- Всё. Успокойся.
На Антона смотрело живое, лишь слегка бледное лицо.
- Что это... – Антон дрожал, язык не слушался. – Что это? Как вы это сделали?..
- Никак не сделал. Просто упал с лошади. Неожиданно и неудачно.
- Какая лошадь… я не понимаю, вы о чём?
- Я же говорю – в лесу пустил лошадь в галоп, не заметил сука над дорогой.
- И… что?
- Ничего. Как будто потерял сознание. Потом поднялся и пошёл ловить лошадь. Мы оба вернулись домой.
- И всё?
- Ну да. Если не считать того, что, упав, я сломал шею.
- Вы хотите сказать, что вы…
- Да, я мёртв. Уже очень давно.
- Вы разыгрываете меня?
- Дверцу шкафа открой. Мы одновременно отражались в зеркале, так что можешь быть уверен – моё отражение не картинка.
Сергей прошёлся по комнате, потом снова медленно опустился в кресло. Закурил.
- Мне доступно очень немногое из того, что доступно живым людям. Того, из чего складывается жизнь… Но я ещё помню, что значит – быть живым. Некоторые живущие об этом забывают, а я помню.
Антон, больше не скрываясь, внимательно разглядывал Сергея, в голове крутилось первое впечатление, когда тот напомнил ему незнакомого покойника в церкви. Сейчас Антон чётко видел ненормальную неподвижность лицевых мышц, бескровный цвет кожи, суженные зрачки, механические жесты… Мертвец. Перед ним сидел мертвец. Антон почувствовал, как по спине поползла струйка холодного пота.
- Не бойся.
Ноздри Сергея чуть дрогнули, словно улавливая запах страха. Впрочем, возможно, так оно и было.
- Сам подумай, я же до сих пор ничего тебе не сделал. Значит и не сделаю. Я не прибегаю к насилию. Почти никогда не прибегаю.
- Но Лика…
- А что – Лика? Она получила то, чего хотела, она была счастлива.
- Лика не хотела умирать.
- Видимо, я непонятно изъясняюсь. Годы одиночества не проходят даром, отсутствие собеседников сделало никудышным собеседником меня самого… жаль.
- Вы издеваетесь?
- Отнюдь. Я лишь стараюсь объяснить. Конечно, девочка не хотела умирать. Но между хищником и жертвой возникает связь, они дают друг другу то, чего жаждут. Я жажду крови, а они… не знаю. Знаю лишь, что жертвы перед смертью испытывают блаженство. И не испытывают боли… если, конечно, они её не хотели. Человеческие грёзы многообразны и причудливы. Люди погружаются в них, расплачиваясь за это жизнью.
Сергей поднялся. Продолжавший стоять возле шкафа Антон непроизвольно прижался спиной к дверце.
- А ведь вы с другом обманулись, хоть я не пытался вас обмануть. Значит, во мне не так уж мало осталось от человека.
- Можно подумать, остальные так себе и говорят – вот, вампир пошёл, обычное дело, да? – Антон чувствовал, что под многословием пытается спрятать страх, но ничего не мог с собой поделать, ему казалось, что слова создают барьер между ним и готовым подойти ближе страшным собеседником. – В вампиров же вообще мало кто верит, разве нет? А у вас получается, что встретил человек вампира на улице, пожал плечами, отвернулся и дальше пошёл…
- Отвернулся и дальше пошёл… - Сергей упёрся вытянутой рукой в дверцу шкафа рядом с Антоном. – Именно так они и делают.
- Ну так а вам-то… какая вам разница?
- Никакой. Просто тоска – это тот же голод. И мучает не меньше, особенно когда голод на время стихает и я чувствую, что нахожусь среди теней. Казалось бы – живые люди, но они – тени. Они не позволяют себе увидеть то, что не укладывается в привычные рамки. Знаешь, что они делают, случайно рассмотрев меня ближе? Да, Антон, они спешат отвернуться и уйти. Уйти и поскорее забыть о том, что видели. Только будущая жертва безошибочно узнаёт меня и сама идёт ко мне. Но то – жертва, у неё свои законы. А остальные быстро отводят взгляд и растворяются среди других, таких же. Это не я призрак, это они – призраки для меня…
- Да уж какой вы призрак!.. Вы-то самый что ни на есть материальный.
- «Призрак» - это метафора. Ты ведь понял, что я имел в виду.
- Понял… Вы... вы простите, но – отойдите, пожалуйста!..
Сергей отодвинулся так резко, что Антон вздрогнул. Не
