Родная земля - Виктор Ступников

Глава 4

Я повернулся к ним. Испуганные и потерянные. Нет, нельзя было продолжать бой, оставляя их у себя за спиной. Стоило их выводить, пока сохранялся эффект неожиданности после моей первой вылазки.

— Собирайте вещи. Только самое необходимое, — приказал я.

— Куда? — хрипло спросил Иван, кивая на окно, за которым стояли немые стражи.

— К машине. Прорвемся.

— В этом-то молоке? — в его голосе прозвучало отчаяние. — Мы в кювет сядем на первом же повороте!

— Не сядем, — я сказал это с той ледяной уверенностью, которая не оставляла места для возражений. — Маша будет нам глазами.

Я посмотрел на сестру. Она поняла меня без слов. Маленькое пламя на ее ладони вспыхнуло ярче, заиграло голубоватыми бликами. Она не могла развеять туман, но могла его… отодвинуть. Осветить путь. На несколько метров. На несколько секунд. Этого должно было хватить.

— Глаша, — обернулся я к хозяйке. — Ты с нами? Та смотрела на огонек в руке Маши с суеверным ужасом, но быстро взяла себя в руки.

— Мои предки этот дом строили. Я его не покину. Но вас выведу. Через черный ход.

Решение было верным. Оставлять ее здесь одну на осадное положение значило обречь на верную смерть.

— Хорошо. Ведешь нас.

Мы насколько собрали свои вещи. Я подошел к окну и резко постучал рукоятью кинжала по стеклу. Силуэты снаружи вздрогнули, зашевелились. Отлично. Я привлек их внимание на себя.

— Пошли.

Глаша, не говоря ни слова, повела нас вглубь дома, в кладовую, заваленную старыми тряпками и банками с соленьями. Она отодвинула в сторону тяжелый сундук, под которым оказался почти незаметный люк в полу.

— Прямо по коридору. Выход — за сараем, — прошептала она.

Иван первым спустился в темноту, держа наготове ключ. За ним — Маша, с огнем, пляшущим на ее ладони, освещающим низкий земляной коридор. Пахло сыростью, плесенью и мышами. Я шел последним, прикрывая тыл.

Коридор был коротким. Через два десятка шагов Иван уперся в деревянную дверь, запертую на скобу. Он прислушался.

— Тишина, — бросил он через плечо.

— Открывай.

Он откинул скобу и резко толкнул дверь. Мы вывалились наружу, прямо в колючий кустарник за сараем. Туман был здесь таким же густым, он обволакивал нас, пытаясь просочиться в рот, в нос, в легкие. Холодный и липкий.

Маша сжала кулаки. Огонь на ее руке погас на секунду, а затем вспыхнул с новой силой, превратился в сияющий шар размером с яблоко. Она с силой выбросила руку вперед, словно толкая невидимую стену.

И случилось невероятное. Белая пелена перед нами отступила, уплотнилась по краям, образовав узкий, но четко видимый туннель. Стены этого туннеля клубились и шевелились, но внутрь не проникали. В конце этого светящегося коридора, в каких-то десяти метрах от нас, угадывался темный силуэт автомобиля.

— Держи, — сжав зубы, прошипел я, хватая Машу за локоть и поддерживая ее. Она кивнула, на ее лбу выступили капельки пота. Это давалось ей огромным усилием.

— Бежим! — скомандовал я.

Мы рванули вперед. Иван бежал первым, откидывая ветки. Глаша за ним, тяжело дыша. Я почти волоком тащил Машу, которая, не переставая, концентрировалась на удержании огненного коридора.

Из тумана по краям нашего тоннеля послышался шепот. Вначале тихий, потом громче. Десятки голосов, накладывающихся друг на друга, полных тоски и злобы. «Останьтесь…», «Не уходите…», «Холодно…».

Из белой стены в проход потянулись бледные, расплывчатые руки. Я отмахивался кинжалом, рубя их под корень. Отсеченные конечности падали на землю и таяли, как снежинки на горячей сковороде.

Иван уже был у машины. Он дернул дверь, она была не заперта. Он распахнул ее.

— Быстрее!

— Садись, заводи! — крикнул я Ивану, вталкивая Машу на заднее сиденье.

Она почти потеряла сознание, ее силы были на исходе. Огненный шар погас. Туман сомкнулся за нами, поглотив вход в сарай. Но мы уже были внутри.

Иван вскочил на место водителя, ключ уже был в замке зажигания. Он повернул его. Стартер злорадно взвыл, мотор на секунду захлебнулся и, наконец, с рыком ожил.

— Пристегнись! — рявкнул Иван, включая передачу.

Я прыгнул на пассажирское сиденье рядом с ним. Глаша втиснулась сзади рядом с полубессознательной Машей.

Иван прибавил газу, и машина рванула вперед. Туман немедленно облепил лобовое стекло, пытаясь ослепить нас. Дворовые «обитатели», застигнутые врасплох, метались перед капотом. Раздался глухой удар, потом еще один. Мы что-то переехали. Машина подпрыгнула на кочках.

— Маш, свет! — крикнул я, оборачиваясь.

Сестра, собрав последние силы, подняла дрожащую руку. Маленький огонек, словно искра, ударил в лобовое стекло и растекся по нему тонкой пленкой. Стекло будто бы очистилось от тумана, создавая перед нами небольшой, но ясный обзор. За его пределами белая стена все так же бушевала.

— Держись за меня! — крикнул Иван, выворачивая руль и выезжая на дорогу.

Он вел машину почти вслепую, ориентируясь только на тот клочок асфальта, что освещали фары и сила Маши. Мы неслись сквозь белое забвение, и из этой белизны то и дело возникали фигуры. Они бросались на капот, бились о стекла, цеплялись за борта, но машина, тяжелая и мощная, сносила их с пути, оставляя позади лишь тихий хруст и расплывающиеся пятна.

Вдруг прямо перед нами из тумана возникла одна из них. Высокая, искаженная. Она не бросилась под колеса, а лишь подняла руку, словно приказывая остановиться.

Иван, не моргнув глазом, нажал на газ еще сильнее.

Фигура исчезла под колесами с отвратительным мягким звуком.

Мы мчались еще несколько минут, которые показались вечностью. Маша стонала на заднем сиденье, ее свет мерцал, готовый погаснуть. Иван сидел, вцепившись в руль, его костяшки побелели.

И вдруг… Свет фар уперся не в белую пелену, а в темноту. Туман резко оборвался, как будто его срезали ножом. Мы вырвались из него. Сзади осталась стена молочно-белого света, неподвижная и зловещая, а перед нами была обычная грязная дорога, мокрая от недавнего дождя, и темное, чистое небо с редкими звездами.

Иван резко затормозил. Машину занесло, и мы остановились посреди дороги. В салоне повисла тишина, нарушаемая только тяжелым дыханием и ровным гудением мотора.

Я обернулся. Маша лежала, запрокинув голову, ее дыхание было ровным, она просто спала, обессиленная. Глаша смотрела в заднее стекло на ту самую стену тумана, которая теперь казалась просто далекой и странной полосой на фоне ночного пейзажа. Ее лицо было мокрым от слез, но она молчала.

Иван опустил голову на руль и несколько секунд просто так сидел, не