Родная земля - Виктор Ступников
«Громовержец» — или то, во что я его превратил, — не исчез. Он стал частью экосистемы. Вечным двигателем, питающимся хаосом информации, который я в него вложил. Он был моим самым надёжным и самым странным активом. Он мониторил реальность, находил в ней слабые места, диссонансы, и… «подавал» их мне в виде сухих отчётов. Он стал системой безопасности, источником энергии и счётной машиной в одном лице.
— Что это? — прошептала Анна, заворожённо глядя на танцующие цифры.
— Наследство Чебека, — ответил я. — Он хотел управлять хаосом. А я просто дал ему работу.
Синий шар, закончив свой отчёт, медленно погас, растворившись в воздухе. В камине снова весело потрескивали обычные дрова.
Анна медленно выдохнула.
— Иногда, Михаил, ты меня пугаешь.
— Это взаимно, моя дорогая. Это взаимно.
Она снова взяла свой бокал и подошла ко мне вплотную.
— И что же говорит твой «бухгалтер»? Каков наш следующий ход?
Я посмотрел на карту, на новые земли, на отметку далёкой столицы.
— Следующий ход… — я обвёл рукой всю карту. — Мы не будем играть в их игры. Мы не будем брать штурмом их троны. Мы построим свою империю. Здесь. Из стали, магии и расчёта. И пусть они сами приползут к нам, когда поймут, что будущее уже наступило. И оно принадлежит нам.
Анна улыбнулась. Это была не та хитрая, наигранная улыбка светской львицы. Это была настоящая, широкая, жадная улыбка соучастницы великого замысла.
— Значит, игра только начинается?
— Нет, дорогая, — я взял её бокал и поставил его рядом со своим на карту, прямо на место старой шахты, где когда-то была дверь в ничто. — Игра уже закончена. Мы просто меняем правила.
За окном пошёл снег. Крупный, весенний, последний в этом году. Он укрывал грязь, сглаживал острые углы, хоронил под собой остатки старого мира. Мира, в котором такие люди, как Чебек и Велеславские, считали себя хозяевами.
Я обнял Анну за плечи, и мы стояли так молча, глядя на падающие хлопья. Два правителя на пороге своей империи. Два монстра, создавших друг друга. И тихий, неумолимый гул вечного двигателя в сердце нашего дома, который отныне был не просто усадьбой, а центром новой реальности.
И где-то в глубине души я знал — мой старый мир был спасён. Но спасение этого только начиналось. И я был его краеугольным камнем. Или тем, кто его разобьёт. Время покажет.
