Танец времени - Эрик Флинт

Даже близко. Правда заключалась в том, что радист испытывал к старой династии не больше любви, чем кто-либо другой. Конечно, не к их вонючим священникам и палачам.

* * *

Жужжание было кратким.

- Вот все, что есть, генерал, - извиняющимся тоном сказал Калоподий.- Я думал, что будет больше. И то, что есть, не имеет особого смысла.

Велисарий взглянул на сообщение.

СОГЛАСЕН В ПРИНЦИПЕ ТОЧКА ВОЗВРАТ ИЗУМРУДА РАЗНОСЧИКА МОЖЕТ БЫТЬ ОТЛОЖЕН ТОЧКА

Ему самому понадобилось время, чтобы расшифровать это.

- Очень умно. Шанга, должно быть, все-таки нашел того торговца.

- Какой разносчик? - спросил Юстиниан.- И у какого разносчика изначально есть изумруд?

- Очень счастливый торговец - хотя я полагаю, что его радость исчезла, как только Шанга поймал его.

Велисарий вернул послание Калоподию.

- Много лет назад, когда я бежал из Индии, я, наконец, избавился от Шанги и его людей в Аджмере. Я обменял своих лошадей на трех верблюдов и всю воду и припасы, необходимые мне для пересечения пустыни. Чтобы заключить сделку, я дал торговцу один из изумрудов, которые были частью взятки Шандагупты, и сказал ему, что для него будет еще один, если он доставит сообщение в Бхаракучче капитану Джейсону, командующему судном под названием «Арго».

Маврикий уже знал эту историю, поэтому просто улыбнулся. Калоподий и Юстиниан громко рассмеялись.

- Тот торговец, должно быть, подумал, что я сумасшедший, раз дал ему изумруд за верблюдов. Но это сделало свое дело. Шанга и его люди пошли по следам лошади - я порезал одно из копыт, чтобы сделать его более заметным, - и к тому времени, когда они смогли догнать разносчика и поняли, что произошло, я был уже далеко в Таре. Тогда меня никак не поймать.

Он посмотрел на Калоподия.

- Сколько еще времени до того, как окно закроется?

Слепой молодой офицер пожал плечами.

- На самом деле это невозможно предсказать, генерал. Возможно, это вообще никогда не закроется.

- Достаточно хорошо, даже если это произойдет. В любом случае мне потребуется полночи, чтобы подготовить людей к отъезду. К утру мы будем знать.

* * *

- Поспи немного, женщина, - грубо сказал Усанас.- В любом случае, здесь, в порту, ты ничего не сможешь сделать. Флот будет готов к отплытию на рассвете, будьте уверены в этом.

- Готов грести, ты должен сказать.

- Не напоминай мне!- В тусклом освещении, отбрасываемом фонарями вдоль причала, темные черты Усанаса было трудно разглядеть. Но хмурое выражение его лица было достаточно свирепым, чтобы быть совершенно очевидным.

- Твой муж! Это его вина. Если он был достаточно умен, чтобы манипулировать всеми до такого нелепого положения дел, почему он не рассчитал время должным образом? Еще два или три месяца, и мы попали бы в сезон муссонов. Проплыть весь путь, развалившись в комфорте и попивая вино.

- Он всего лишь смертный, - ответила Антонина, невольно улыбнувшись. Несмотря на то, что она не будет работать веслом, она не больше Усанаса предвкушала путешествие в Бхаракуччу.- Оно будет долгим, медленным и.. жарким.

- Надеюсь, индусы правы, - проворчал Усанас.- За этот идиотский трюк Велисарий заслуживает того, чтобы войти в свою следующую жизнь ящером. Взгромоздился на камень в пустыне посреди гарама, чтобы он мог поджариваться «вместо нас».

Руки на бедрах, его взгляд скользил взад и вперед по ряду аксумских галер. Даже в почти полной темноте каждый из них был оживленным ульем, поскольку эфиопские моряки и морские пехотинцы готовились к путешествию. То, чего Антонина не могла видеть, она могла слышать.

- Кажется, они жалуются не так сильно, как я ожидала, - сказала она.

- Это из-за моего потрясающего нового титула. В былые времена, когда я был всего лишь скромным хранителем мухобойки, у меня на руках был бы мятеж. К этому времени часть из них бы уже болтались на виселице. К тому же с выпотрошенными животами. Мои внутренности болтались всего в нескольких дюймах над водой, так что аксумские морские пехотинцы могли поспорить, что акулы поборются за них.

Антонина не могла удержаться от смеха. Когда Усанас был в настроении, он изображал театральную мрачность так же хорошо, как и все остальное. Если бы он был жив во времена Кассандры, вероятно, никто бы ее вообще не помнил.

- Перестань преувеличивать. Они бы всего лишь избили тебя до бесчувствия и сделали ставки на уличных псов.

Усмешка Усанаса сверкнула в ночи. Мгновение спустя, более серьезно, он добавил:

- По правде говоря, они совсем не недовольны. Да, путешествие в Бхаракуччу в это время года будет неприятным занятием. Нам повезет, если мы будем поднимать паруса больше, чем на несколько часов через день. Греби, греби, греби и обливайся потом, пока мы это делаем. Но ...

Он сделал долгий, медленный вдох.

- Но в конце их ждет Бхаракучча. Тот самый город, где Эон покинул нас, и чью гавань они разрушили в своей мести. На этот раз с широко распахнутыми воротами.

Антонина почувствовала укол горя. Она сама очень хорошо помнила ту гавань. Она сидела рядом с Эоном, когда он умер, читая ему из Библии.

- Лучше всего, это будет гарнизонная служба. В одном из крупнейших и самых оживленных морских портов мира. Притоны порока и беззакония на каждой улице. Больше никаких сражений, смертей и кровопролития. Отныне пусть индуистские язычники сами разбираются между собой. Для Аксума война окончена - и то, что осталось, - это добыча.

Снова сверкнула ухмылка.

- К тому же отличная добыча. В Бхаракучче даже больше купеческих сундуков, чем таверн и борделей. Простое сокращение сборов - даже незначительных, которые мы сохраним, - сделает Аксум богатым. Я бы сказал, еще богаче.

Он наслаждался этой счастливой мыслью, на мгновение. Затем хмурый взгляд вернулся.

- И сможешь ли ты немного поспать, женщина? Тебе нужно быть бодрой и бдительной завтра утром.

- Зачем? Я не буду тянуть весло.- Наполовину справедливо, наполовину извиняясь, она добавила: - Я слишком маленькая. Это было бы глупо.

- Кого это волнует? Я напоминаю тебе, что это будет твоя ответственность - не моя! - следить за перемещением твоего сына-императора и его жены-шахрдаранки на борт корабля. Особенно ее. Одному Богу известно, какое абсурдное изобретение придумают персы для этой цели. Но я уверен,