"Фантастика 2024-130". Компиляция. Книги 1-23 (СИ) - Малицкий Сергей Вацлавович

Я быстро прикидывал, как реагировать. Конечно же, навир, которого прислали расследовать гибель солдат империи, должен знать и о числе погибших, и о том, по какой причине они умерли. И потому единственным вопросом, который я мог задать, был:

– Есть ли свидетели гибели солдат?

– Двое. Выжило ведь всего двое, – ответил стражник. – Они в казарме, оправляются.

– Утром я навещу их и допрошу. Сегодня уже поздно. Я устал с дороги.

Услышав мой повелительный тон, один из караульных постучал в створку ворот каким-то явно условным стуком, и та натужно приоткрылась.

Я вновь входил в ворота Вароссы, сопровождаемый ложью, но на этот раз легенда нравилась мне куда больше.

– Где вы остановитесь, господин? – окликнул меня человек в красном. – Могу предложить вам комнату в поместье наместницы. Вернее, будущего наместника. Вас примут со всеми почестями.

Меня словно ударили в солнечное сплетение, отчего я едва не согнулся пополам, но заставил себя равнодушно обернуться.

Ублюдок в красном распоряжался поместьем Амаль, словно своим собственным! Люди Айдана просочились и туда? В стенах поместья оставалось сорок человек. Если алые выродки сожгли Зеленый особняк и восемь солдат наместницы, то что сделали с остальными?

– Благодарю за предложение, но я вынужден отказаться. Никто не должен усомниться в бесстрастности навиров, потому жить в поместье наместницы недопустимо.

– Тем более это она и приказала нечисти загрызть наших ребят! – воскликнул за моей спиной кто-то из караульных, и я обернулся так резко, что шея болезненно хрустнула.

– Если вам что-то известно, то рассказывайте немедленно. Это приказ.

– Да что тут рассказать-то нового? – стушевался молодой, налысо обритый паренек. Похоже, служил совсем недавно. Я присмотрелся к его нагрудному знаку. Рядовой. – Все знают, что это наместница приказала нечисти загрызть солдат, которые гнались за ней. Ее колдуны еще и на привратников напали, когда сбегали. Их потом с должности сняли, а наместнице все нипочем! Сидят себе, наверное, в лесу и смеются над теми, кого убили.

В горле забился дикий восторг. Вот так Амаль! Она все-таки сбежала. Да не просто сбежала, но и увела с собой солдат. Неужто они отсиживаются в Нечистом лесу? И что это за темная история с загрызшей дружинников нечистью? Я решил завтра непременно поговорить с выжившими солдатами. А пока стояла задача улизнуть от внимательных глаз человека в красном. Готов был поставить на кон Зарю, что кто-то из алых тварей попробует проследить за мной.

Я заверил привратника, что еще побеседую с ним подробнее, и повел лошадь под уздцы к самому большому постоялому двору города. Внимание холуя воеводы кололо спину, однако оглянуться значило показать, что что-то заподозрил. У меня уже сложился план.

Дородная хозяйка постоялого двора, одетая в темно-сиреневый бархатный камзол до пят и того же цвета шелковую тунику, с подобострастной улыбкой проводила меня в свободную комнату на втором этаже. При этом плутовка осторожно расспрашивала, откуда я, по какому вопросу в Вароссе, надолго ли, с кем хотел бы поговорить. Я оплатил комнату на две ночи, но задерживаться здесь дольше чем до завтра не собирался. Город роз держал меня лишь желанием выяснить, как и куда сбежала Амаль, а еще необходимостью запастись едой и водой на дальнее путешествие через горы.

Отмахнуться от хозяйки получилось не так-то просто. Возымела действие только просьба накрыть на стол в столовой. Я решил поужинать здесь, чтобы как можно больше людей увидели навира, остановившегося на этом постоялом дворе. Заря осталась здесь же, в конюшне.

Когда через четверть часа я спустился в столовую, ужин уже ждал. Бесподобный запах ухи достиг моего носа, отчего рот наполнился слюной. Большая плоская лепешка, посыпанная кунжутом, издавала непередаваемый аромат свежего хлеба. Решение поесть здесь было самым правильным за прошедшие дни.

Я умял ужин за несколько минут, и улыбчивая пожилая повариха тут же подскочила ко мне с самым услужливым видом. Ее взгляд метался по моей полевой форме, пока не остановился на ножнах с особым кинжалом, отчего улыбка на лице женщины стала напряженней, но шире.

– Что еще желает господин? – протараторила она необычайно звонким голосом.

– Кофе, – отрывисто велел я, но, стоило ей отвернуться, как у меня вырвалось: – Погодите! У вас есть парварда?

– А как же, господин! Этого кушанья в достатке. – Повариха искренне улыбнулась. – Все подам в лучшем виде.

Я сжал кулаки и глубоко вздохнул. Амир, зачем ты тянешь себе жилы? Сдалась тебе эта парварда. Обычные конфетки из муки и сахара. Нет же, ими угощала тебя наместница! Дурак! Реф был бесконечно прав.

Уже через несколько минут мне подали расписную фарфоровую чашечку с ароматным кофе и цветастое блюдце с парвардой. Я угрюмо вздохнул, но не смог отказаться от сладостей, запавших в душу вместе с ароматом духов Амаль, так схожих с запахом душной летней ночи.

Когда блюдце опустело, я решил не терять времени зря и отправился в баню. Она выглядела богаче, чем весь постоялый двор. Бани для Нарама – это часть культуры. Они отличались от тех, что любили в Белоярской империи, большей влажностью, щадящим жаром и каменной отделкой. Столь нежно любимое белоярцами дерево непременно сгнило бы от такой сырости.

Стены, пол и потолок бани покрывала мелкая мозаика голубого и белого цветов. Я присел на каменный лежак и осмотрелся. Кроме меня здесь мылись всего трое мужчин. Ну что ж, много народу меня уже видели в столовой. Увидят и здесь. Заодно наконец-то смою с себя запах дороги, коня и пота. Приходить в Вароссу грязным и вонючим стало дурной традицией.

Покинув баню последним, я переоделся в простые серые штаны, заправленные в сапоги, и черную рубаху. Грязную полевую форму отдавать прачке не стал, попросту затолкав ее в вещевой мешок.

Постоялый двор уже почти уснул. Я тихонько проскользнул в свою комнату, надел поверх рубахи недавно снятый нагрудник из вареной кожи, застегнул пояс с ножнами для кинжала и меча и завернулся в теплый черный плащ с капюшоном. Под окном росли кусты еще не увядших роз. Я потушил свечу, закинул вещевой мешок за спину и соскользнул с подоконника вниз. Ветер, бродивший между домами, послушно подхватил меня и мягко опустил чуть правее розового куста.

Я воровато огляделся и проскользнул к едва доходившему до плеча каменному забору. Перемахнуть его оказалось проще простого, а верные тени скрыли меня от глаз редких зевак, бредущих по центральной улице Вароссы.

Я устремился в ближайший переулок, мысленно ругая себя за то, что так и не успел изучить город получше. Поплутав с полчаса, вышел к небольшому захудалому трактиру, откуда доносилась развеселая музыка, а в окнах мелькали танцующие тени. К неказистому каменному домишке был пристроен деревянный второй этаж, сейчас темный и будто нежилой.

В трактире резко пахло настойкой, застаревшим перегаром, жареным мясом и потом. Все восемь круглых деревянных столиков заняли пьянчуги, а в углу, подсвеченном несколькими засаленными масляными лампами, играли на гуслях и нарамской скрипке два залихватского вида мужичка. Тощая девчонка лет пятнадцати, одетая в простенькое серое платье, не слишком благозвучно пела и сама же пританцовывала.

Я подошел к стойке, за которой деловито натирал помутневшие от времени стаканы пожилой мужчина с густыми усами, длинным крючковатым носом и солидным брюшком, затянутым в бархатный жилет. Чудилось, его глаза-жучки прочли все, что было во мне спрятано.

– Доброй ночи, хозяин. Мне нужна комната, – сказал я, и ухмылка на лице мужчины расцвела пониманием.

– Есть у меня одна свободная на сегодняшнюю ночь. Вам понравится. – Он подмигнул, отчего я ощутимо напрягся. – Следуйте за мной, господин. Только плату вперед. С вас двадцать серебряных легер.

Мой рот приоткрылся в немом возмущении. Сколько? Да я за две ночи на постоялом дворе заплатил тридцать! Здесь же… старье, сырость и… скрытность. Здесь меня уж точно не догадаются искать. С тяжелым вздохом я отсчитал монеты и всыпал их в протянутую загрубевшую ладонь хозяина.