Зеленый отлив - Сергей Георгиевич Юрченко
Но было кроме этих достаточно понятных, хотя местами и неясных видений, одно, которое привело меня в состояние, близкое к шоковому.
Две серебряные звезды скатились с зеленого поля, и упали в мою ладонь. Одна же - раскололась, и часть ее канула в сияние иного блага. Оставшиеся же шесть хоть и не сошлись в усобице, но были близки к этому. Древо, хоть и расколотое молнией, дало новые ростки.
Это было... Грозное предвестие смуты и неустройства в Вечном лесу, Смуты, в которой мне придется принять участие. А ведь я даже не одна из ветвей Великого дома. Так, одна из Видящих, которых в Вечном лесу - множество. И... сразу две звезды? Но еще хуже выглядела звезда расколовшаяся... Давно, с древних, потерянных во тьме прошлого, времен падения легендарного Аскалхорна, не случалось так, чтобы Великий дом раскалывался. Даже восстание малого Дома, что ныне не упоминается, Великий Дом устоял. А тут... Распавшаяся звезда... Кошмар!!!
В таком вот сумеречном состоянии я покинула заклинательный покой, и отправилась в рабочий кабинет Лара.
Лар сидел за рабочим столом в своем кабинете, и хохотал. Признаться, меня заинтересовало: что же вызвало столь... несдержанные эмоции?
Как выяснилось, Бальшой босс Гхыртыкбургуз зачем-то рассказал там, за гранью мира, о своих ближайших планах в отношении "двух злобных колдунов, посмевших напасть на его владения". При этом он, кажется, почему-то решил, что его противники не пришли, как и он сам из-за грани мира, а родились здесь. По крайней мере, как прочитал Лар с невидимого для меня свитка, "волшебника из-за гор" и "колдуна за рекой" он именовал "тупыми неписями", рассказывая о том, как легко расправился с напавшими на захваченную им лесопилку (про каменоломню он даже не упомянул), и как собирает сил для того, чтобы вышвырнуть "наглого железячника" обратно за крепости на перевале, вернув себе все захваченные пограничные форты.
- Значит, даже и неплохо, что лесопилку пришлось оставить, - усмехнулся Лар. - Кажется, он решил, что я выложил на стол все козыри...
- А он не мог соврать там... - я махнула рукой, показывая, что имею в виду ту странную общность, из которой Лар черпал порой весьма небесполезные знания.
- Мог, - кивнул Лар. И я уже отправил к тому месту, которое он указал как точку сбора карательных отрядов против "железячника" пару смотрящих. Если там действительно будут такие силы, как Гхыр расписал, то ему здесь точно не хватит сил ни для того, чтобы захватить Беледжнер, ни для того, чтобы выбить за реку нас.
- А д'Ин Амита? - поинтересовалась я.
- Вот чтобы орки не справились с д'Ин Амитом, - Лар хищно улыбнулся, - мы, во-первых, сообщим ему о грозящей опасности... Если големов не застигнут на марше - то слабо будет Гхыру.
- А во-вторых? - решила уточнить я.
- А во-вторых... - протянул Лар, - ...есть у меня одна небольшая, но веселая идея.
Гелдиира
Бьет таран в городские ворота. Дерево вскрикивает, когда окованное сталью оголовье, с сокрушительной силой, приданной ему массой толстого бревна и стальными руками големов, ударяет в него. Сверху льется кипящее масло, и летят тяжелые камни, сбрасываемые орками со стены. Но крыша из стальных листов в три пальца толщиной принимает тяжелые удары, и только сердито гудит. А мелкие гремлины без устали носятся под ногами големов, засыпая песком лужи масла, чтобы големы не поскальзывались. Надо сказать, что крепкая конструкция тарана получилась массивной настолько, что ни люди, ни отверженные с поверхности, ни даже истинные эльфы просто не смогли бы придвинуть ее к воротам. Разве что если запрячь в нее боевых мумаков, или еще каких чудовищ. Но они остались бы снаружи, открытые ударам защитников. Големы же укрылись под крышей, и, уперевшись в густо натыканные изнутри стальные стержни, не только дотолкали таран до ворот через засыпанный в ночной атаке участок рва, но и раскачивают огромное бревно, мерно ударяя им в ворота.
Помню, в узких переулках
Отдавался эхом гулким
Грохот медного тарана
Войска левого крыла
Голос д'Ин Амита чуть было не утонул в громе очередного удара. Но я все равно его услышала. И, все-таки, кто бы что не говорил, Неумирающие - они не люди. Человеку в голову бы не пришло в такой момент слагать стихи. Или, хотя бы, вспоминать чужие. На такое способны только Перворожденные. Истинные, укрывшиеся в глубинной Тьме от гнева светлых богов, или же отверженные, согласившиеся терпеть гнет проклятого Света.
- Что это за стихи? - спросила светлая, выдавая всю глупость этого племени. Ну разве можно в такой момент, вместо наслаждения совершенством битвы и совершенством Слова, выяснять - кто первым произнес эти слова? Какое это имеет значение?
- Касыда о падении Кабира, - отозвался д'Ин Амит. - Абу-т-Тайиб Абу-Салим аль-Мутанабби9.
Прерванный непрошенным вмешательством светлой, момент истинной красоты утратил свое очарование, и я стала размышлять о другой стороне войны - о стратегии.
Вообще говоря, штурм Места Силы - это, как правило, та еще морока. Маги противника восстанавливают силы намного быстрее твоих, так что атакующих просто заливают самой злой магией. Не говоря уже о том, что, как правило, там же сидит и хозяин Места Силы - и, как частенько, он сам либо немалой силы маг, либо изрядный полководец. Так что при обычных обстоятельствах нам пришлось бы садиться в осаду, строить укрепления, и постоянно опасаться деблокирующих действий орков.
Но ситуация отнюдь не была обычной. Большая часть орочьих шаманов сейчас пребывает под Беленджером, частью - осаждая тамошнее Место Силы, а частью - гоняясь по степи за летучим отрядом нашего союзника-колдуна Хранителей. Орки даже попытались совершить рейд на правый берег Великой, но в процессе переправы были застигнуты флотом Азира. На берег удалось выбраться лишь очень и очень немногим.
Оставшиеся шаманы во весь опор сидят в Черной скале. (Название отнюдь не оригинальное: примерно каждый десятый из Неумирающих, попавших к оркам, называет свою столицу именно так). Так что на долю
