Слезы красного квазара (СИ) - Даррен Драголайн

Парень оставался таким же колючим и едким, но в отсутствии отца углы, кажется, сгладились. Показушная злость исчезла без следа. По неизвестным причинам он все так же недолюбливал Нео, но уже не так рьяно, как зале.

Какое-то время они стояли остались в тишине, прерываемой лишь дыханием и тихим гулом второго клыка. И каждый мог думать лишь о том, что сулило скорое пробуждение.

Джойс. Молодой ученый

Джойс никогда не мог предположить того, что станет исследователем в академии. Закончив консерваторию в Исии и проработав там же лаборантом, он был крайне удивлен приглашению.

Некоторое время назад он выдвинул теорию о “Живом Металле”, которую крайне негативно встретило научное сообщество. Клейма позора он избежал лишь потому, что в нужный момент успел отречься от исследования. Оно кануло в небытие, а сам мужчина решил посвятить себя помочи другим профессорам консерватории.

Но наивный мечтатель в нем не погиб после поражения. В полумраке своей комнаты он занимался вычислениями и построениями новых теорий. Каждая из них становилась удивительнее другой, но в этот раз он записывал их в блокноты.

Бумага на рынке считалась дорогим товаром. Большую часть своего жалования он отдавал именно на блокноты, в которых неаккуратным подчерком писал формулы и расчеты. Быстрой рукой он чертил графики и писал теории, из-за чего страницы превращались в неаккуратное месиво, укрытое синими чернилами. В эпоху технологий все привыкли использовать электронное письмо, символы в котором были понятны абсолютно всем. Но только не Джойс.

Парень ненавидел планшеты всей своей душой.

Именно поэтому записи Джойса в каком-то плане скрыты для большинства. Редкий безумец решит попытаться разобрать его дневники, где слова напоминали кардиограмму.

В далеком детстве юноша всегда мечтал о великих открытиях и изобретениях.

Джойс родился на далекой умирающей планете, на которой выживали либо агрессивные простолюдины, либо мечтательная элита. Неизвестно, кто из них безумнее. Джойсу не повезло, и он родился в семье шахтеров, зарплаты которых едва хватало на еду и кров. Удивительно, что именно в такой семье родилось это юное дарование.

Когда Джойс научился ходить, а слова из его рта вылетали быстрее космических истребителей из своих ангаров, юный ученый увидел, как сосед замиец учил более взрослых детей чтению. Его поседевшая шерсть напоминала проволоку, а обломанные пеньки рогов выглядывали из-под пушистой челки, что закрывала глаза. Сосед терпеливо показывал буквы детям и те, словно болванчики, кивали. Однако Джойс понимал, что те практически ничего не запомнили.

Во время таких уроков мальчик сидел за забором и вырисовывал буквы пальцем на песке. Издалека ему трудно было разглядеть изображение на планшете, а потому символы получались кривыми и неточными.

В один из циклов замиец заметил своего тайного ученика. Любопытство ребенка стало отрадой для старика, и тот решил научить Джойса всему, что знал. Чтение далось легко, письмо - чуть похуже. Но когда они дошли до математики, механики и физики, то талант ребенка стал очевиден. Формулы и задачи давались легко, а пространственное мышление было настолько развито, что Джойс лишний раз причитал, что в изучении теорем нет никакого смысла. Эти слова забавляли старого замийца. После этого он давал ему новую задачу, где даже способности юноши не справлялись. На некоторое время он затихал.

А после вновь начинал думать, что в запоминании теорем все же нет никакого смысла.

Подростковая жизнь Джойса разделилась надвое. В первой половине цикла он помогал отцу в шахте, а во второй бежал к старику, где они обсуждали существующие теории и играли в игру “докажи или опровергни”. Кому-то требовалось привести аргументы в пользу гипотезы, в то время как второй искал всевозможные проблемы в ее концепции. Иногда их беседы доходили до крика, и в такие вечера уставшие шахтеры в соседних квартирах стучали по стенам.

Но все изменилось после того, как Джойс по рекомендациям старца решил поступить в колледж. Изначально он считал это плохой идеей. Семье нужны были деньги, а учеба требовала финансового вложения, которое они не могли себе позволить.

– Тебе стоит попытаться, – за день до вступительных сказал старый замиец, почесывая густую шерсть на своих челюстях.– Лучше сделать и жалеть несколько циклов, чем не сделать и думать о бессмысленности своего существования всю жизнь.

Тогда его слова были наполнены печалью. Скорее всего старик говорил эти слова не только Джойсу.

На экзамене он был подобен угрю, брошенному в сеть с рыбой. Среди белоснежных рубашек он являлся обычным шахтером, что вытащил из-под кровати относительно чистую майку. Джойс помнил, что на ней все равно виднелось пятно от машинного масла.

Его допустили к сдаче экзамена. Поступление в колледж требовало подтверждения знаний тестированием, а потому никого не волновало отсутствие базового образования Джойса. Экзаменатором было достаточно, что тот смог написать свое имя в планшете, а после выбрать профили для поступления.

Удивительно, но экзамен дался юноше очень легко. Он помнил страх и панику, что охватили его тело. Руки дрожали, глаза слезились, а сам он был готов потерять сознание. Вода в стакане закончилась в тот самый момент, как он сел за стол, а потому мог лишь глотать слюну и надеяться, что его позор никто не увидит. И лишь после получения задач он понял, что его волнение оказались совершенно необоснованными.

Он ожидал чего-то сложного, но все это он разбирал со своим стариком еще очень давно. Он закончил работу самым первым, что позволило покинуть аудиторию и вернуться к своему учителю. Джойс не был самоуверенным юношей, однако верил, что он хорошо постарался.

Его приняли. Родители были горды, но лишь после получения извещения об зачислении Джойс понял, в насколько тяжелой ситуации он оказался. Оплата за обучение была неподъемна для их семьи, поэтому первую половину дня он проводил в колледже, а вторую - в шахте вместе с отцом. Скудная оплата не спасала, и иногда парень стал писать статьи для профессоров. Платили чуть лучше, и Джойс смог рассчитаться за свое обучение.

После колледжа его пригласили в консерваторию. Оплаты не требовали, поскольку Джойс даже со своим адским графиком смог получить высшую оценку во время выпуска. Это позволило поступить в консерваторию на бюджетной основе. Молодой исследователь был счастлив, поскольку теперь у него появилось куда больше времени на научные работы.

Время в консерватории он заслуженно считал лучшим в своей жизни. Он занимался наукой, помогал профессорам и начинал свои первые собственные исследования. Юношеская мечтательность так и не исчезла. Большая часть его исследований направлены на поиск пути, что улучшит жизнь его планеты. Быть может кто-то посчитал бы его максималистом, но Джойс искренне верил в свои способности.

Однако мечты так и остались мечтами. После выпуска консерватория не позволила простолюдину двигаться по карьерной лестнице, а потому оставила обычным лаборантом. Джойс был в ярости, поскольку из-за этого он не мог получить доступ к архивным документам и центральной лаборатории, в которой было необходимое ему для исследований оборудование.

Он строил собственные инструменты в буквальном смысле из мусора. Они были значительно хуже тех, что он видел во время редких визитов в лабораторию, но выполняли свои базовые функции. Благодаря им и архивным записям Джойс смог подтвердить, что медленная гибель его планеты была вызвана не стремительным приближением солнца, а выбросами из шахт, в которых находился газ, разрушающий атмосферу. Возможно в другом месте его исследование посчитали революционным, однако Джойс не был идиотом. Он прекрасно понимал, что ученые уже давно выяснили причину. Просто никто не хотел этого афишировать.

Он хотел жить, а потому продолжал свои поиски, публикуя лишь неугрожающие ему статьи.

И вот однажды к нему на планшет пришло уведомление о переводе. В нем говорилось о том, что исследователи академии заинтересовались некоторыми его работами. И первое время юноша считал, что ошиблись адресатом. Лишь когда собственное имя появилось в тексте он понял, что никакой ошибки не было.