Станция "Фронтир" - Никита Семин

Сержант Кейл находился рядом, стоя по стойке. Ноги чуть расставлены, руки за спиной. Взгляд сканирует пространство, непроницаемый. Броня «Вороновая Сталь» – безупречна, но на бронепластинах – свежие царапины от встречи с Дравари. Лицо – гранитная маска. Но во взгляде – ожидание. Как у старого пса перед охотой.

Тишину разрывают только гул проекторов и щёлк-щёлк сенсорной панели. Когда Дмитрий шлёпает подпись под пакетом «Операция «Карнак». Силы вторжения: Коммандер Т. Бейли, капитан А. Харон», сержант включается. Голос низкий, ровный, без рывков: — Лорд-командующий. Уточнить задачу.

Дмитрий не отрываясь, дописывает росчерк. Компас мелькнул и рассыпался, — Валяй, сержант.

— Меня приставляют советником к заму Бейли, — Микро-пауза. — Тактический присмотр? Или… игра втёмную?

Дмитрий оторвался от голограмм. Повернул усталое, но собранное лицо. В глазах – холодная нарезка, — Ты умеешь разговаривать, Кейл. Слушать. Чуять, что им надо. И… подсовывать варианты, — Юноша откинулся в кресле.

Позвоночник хрустнул. Пальцы сложил домиком, — Помнишь гарнизон «Чёрного солнца»? Или шушеру на «Прометее-7»? Ты уговорил их сменить флаг без пальбы. Не силой. Перспективой.

Кейл не шелохнулся. Но во взгляде мелькнуло понимание. И… скепсис, — С коммандером Бейли… там были профи с цепью команд. Её люди? Это… Стая. Верная ей. Лично. Сманить рядового? Бывает. Часть сержантов? Реально. — Едва уловимое покачивание головой, — Максимум 20—30%. И то, если звёзды сойдутся. Гарантий никаких.

Дмитрий ухмыльнулся уголками губ, будто оценил ход на доске. — Двадцать — тридцать? Уже трещина в монолите. То, что надо. — юноша провёл пальцем по консоли, отправив пакет.

— Но я не жду переворота за неделю. Хотя… — Взгляд заострился, изучающий. — Если дать неограниченный бюджет? Или развязать руки насчёт… методов? Сможешь взять пятьдесят?

Кейл не дрогнул. Но в гранитных глазах мелькнул быстрый, хищный расчёт. Выпрямился на микрон. Голос налился стальной уверенностью: — С деньгами или правильным нажимом… Да. Пятьдесят. Может, и больше. У всех есть кнопка. Или слабина. Долги. Семьи. Хотелки. Страх. Нащупать рычаг – дело времени и ресурсов.

Дмитрий внимательно смотрел. Улыбка стала шире, но в глубине стальных глаз пульсировала знакомая тяжесть – груз решений, кровь на весах. Медленное покачивание головой. — Деньги и грубая сила… Слишком просто. Громко. Похоже на Вориана. — Отхлебнул каффа. Взгляд скользнул к иллюминатору, где дроны копошились на корпусе линейного крейсера – чужой трофей в этой шелковой клетке. — Нет. Я верю тебе не за умение ломать, а за способность строить. Видеть лазейки.

Молодой человек повернулся к сержанту, голос чёткий, командный, с песчинкой доверия: — Твоя задача шире. Пока Аманда и Тара рвут Карнак, ты будешь моими глазами, ушами и... белой перчаткой. Налаживай мосты — Охрана Бейли: Рядовые, сержанты. Слушай. Запоминай. Находи щели. Закладывай фундамент доверия к Харкансам. Не сманивай – готовь поле. Наёмники «Золотого Клыка». Чтут кулак. Терпеть не могут Мирта. Практики. Вычисли лидера. Понюхай цену: гарантии? Платежи? Чистая биография? Они наши когти в тени. Технари - инженеры, докеры, кибермозги. Держат станцию на плаву. Счёты к Бейли и Мирту. Им подавай стабильность, ресурсы. Покажи, что дадим. Торгаши: Кто не сбежал. Трясутся от войны и Мирта. Им надо безопасные пути, крыша. Пообещай – под нашим флагом.

Кейл слушал. Гранитное лицо сменилось сосредоточенной думой, потом едва уловимой, игровой усталостью. Преувеличенно тяжёлый вздох: — Лорд-командующий… — мужчина покачал головой, в уголках глаз заплясали морщинки ухмылки, — Вы всегда подкидываете «интересненькое». От охраны – к вербовке полстанции. Лёгкой жизни не обещали.

Дмитрий рассмеялся коротко, искренне – напряжение в плечах отпустило, — Лёгкая работа – для портовых писак. Ты мой скальпель и тень. Верю, справишься. — молодой человек встал, подошёл, положил руку на бронепластину над царапиной. Взгляд прямой, тяжёлый, полный веры: — Доверяю тебе не только жизнь, Кейл. Всё как в старые времена.

— Так точно, молния Харкана. Повторим. — Голос низкий, как клятва.

***

Роскошь «Куколки» после ухода Кейла схлопнулась, обнажив звенящую пустоту. Мерцающая звёздная карта – единственный свет, швыряющий длинные, уродливые тени. Экопанели с изображением леса – чужие пятна. Запах каффа, камня, озона – стерильный коктейль. Чашка с недопитым напитком стояла холодная. За стеклом висел захваченный линейный крейсер – искорёженные шлюзы, пробоины, застывшие капли металла – поверженный киберзверь.

Ухмылка Кейла висела в воздухе, как эхо. Дверь захлопнулась. Тишина склепа обрушилась, тяжёлая, густая. Гул проектора. Скрип ремонта. Дмитрий откинулся в кресле. Пальцы потянулись к пятну засохшей сине-чёрной крови на воротнике – кровь Вориана. Легата Дравари. Не отличить. Пальцы слегка дрогнули, прежде чем коснуться корочки.

Взгляд скользнул по подписанному голодокументу – «Санкционировано. Харканс». Молния вспыхнула и погасла. Бюрократия мести. Ирония кольнула.

-"Временщик", — мысль – чёткая, холодная, как вакуум. Он здесь временщик. На троне, сваренном из чужих аппетитов и трупов. Трон Тары Бейли, которую держит на поводке ярости. Трон Аманды Харон, чья верность куплена дредноутом и балансирует над пропастью долгов.

Чужими руками. Взгляд на багровую точку «Карнака». Тюрьма. Очередной шаг. Аманде и Таре вырвать ключ. Чужими руками. Руками мятежницы, пиратки, отребья-повстанцев. Молодой человек собирал осколки ненависти в мозаику дороги к трону Империи Мирта.

Быстрее. Желание сжало горло, удушающее. Быстрее. Слишком медленно. Каждый день в роскошной, чужой клетке напоминал: он чужак. Аристократ из дома, который Мирт желает уничтожить. Выживший лишь благодаря удаче и… детской грёзе.

Запах озона и каффа внезапно перекрутился в носу – запах ГОРЕЛОЙ ПЛОТИ и МЕДИ. Взгляд затуманился.

Мальчишка, прилипший носом к ледяному стеклу. Восторг от «Фронтира» охватил маленького Дмитрия. Его мать, леди Элиана… усталая улыбка. Женская рука, поправляющая воротник, пахла духами и звёздной пылью. Тепло материнских пальцев на шее.

ВНЕЗАПНО: Оранжевые вспышки за стеклом! Вопли! Хаос! Её тело, рухнувшее на него, тёплое, живое... Потом – только ЛИПКАЯ ТЕПЛОТА, растекающаяся по щеке, шее, рукам. Материнский шёпот, булькающий, пробивающийся сквозь хрип: — «Беги, Дми…» Теплота стала липкой, тяжёлой, невыносимой.

Мальчик выжил. Чудом. Вентиляционная шахта. Темнота. Запах собственного страха и материнской крови. Стук сердца в ушах громче шагов убийц.

В настоящем за иллюминатором апартаментов шла работа. Вид рабочих, копошащихся на линейном крейсере, на мгновение стал аукционом беженцев: ржавые клетки, лица с пустыми глазами, вонь геля за пайку. Щелчок сенсорной панели отозвался лязгом виброножа в тёмном переулке доков-призраков, где каждый шаг по прогнившему настилу – русская