На границе империй. Том 10. Часть 11 - INDIGO
Это походило на зловещее присутствие огромного невидимого тумана, который постепенно заполнил собой всё свободное пространство.
И тут всё поплыло перед глазами. Зрение предательски замутилось, как будто кто-то злонамеренно налил в глаза густое молоко, координация движений серьёзно нарушилась — руки и ноги полностью перестали послушно слушаться команд мозга. Внутри тела пропал адреналин, который там яростно бурлил, словно испугавшись неведомой чуждой силы и трусливо спрятавшись в самых недоступных глубинах подсознания. Отчаянно попытался хоть что-то сделать с отказывающими имплантами, но импланты категорически не отвечали. Вся система словно намертво заблокировалась под мощнейшим внешним воздействием неизвестной природы.
— Рик… что происходит с нами… — бессильно пробормотал Дарс, но его привычный голос звучал как будто издалека, словно доносился через невообразимую толщу холодной воды.
Увидел, как он беспомощно качается, отчаянно пытаясь удержаться на подгибающихся ногах, как его глаза медленно закатываются. Потом тяжело рухнул на холодный металлический пол. Собственно, я почти сразу последовал за ним следом в небытие. При этом мне казалось, что я нахожусь всё ещё в сознании, отчётливо слышал, полностью понимал происходящее вокруг, но физическое тело совершенно не слушалось меня, как будто жизненно важная связь между мозгом и мышцами была безжалостно разорвана невидимой силой.
Сквозь плотную пелену в глазах увидел, скорее почувствовал приближающиеся таинственные силуэты. Высокие, изящно стройные фигуры в облегающих комбинезонах из неизвестного материала, который завораживающе переливался в тусклом свете, как радужная поверхность мыльного пузыря. Движения у них плавные, почти танцующие, лишённые той резкой угловатости, которая характерна для обычных людей. На головах устройства, полностью закрывающие глаза и верхнюю часть головы.
— Эти двое ещё живы? — раздался мелодичный женский голос с необычным певучим акцентом, которого не мог идентифицировать. В нём отчётливо слышались завораживающие нотки, которые физически не могли произвести обычные человеческие голосовые связки.
— Да, командир, — ответил кто-то из подчинённых. — Биологический сканер показывает стабильные жизненные функции у обоих субъектов.
— Превосходно, — удовлетворённо протянула незнакомка. — Этих двоих забираем с собой на базу. Они вполне могут оказаться крайне полезными для наших планов.
— А что делать с остальными?
— Всех в расход без сожаления, — безразлично махнула рукой женщина. — Они больше не наша проблема. Пусть разбираются между собой сами, как сумеют. Нам нужны только эти двое.
Отчаянно попытался пошевелиться, сказать хоть что-то вразумительное, но тело категорически не слушалось. Мог только беспомощно лежать и молча слушать происходящее, как мне казалось.
— Весьма интересные экземпляры, — задумчиво пробормотала женщина, грациозно наклоняясь надо мной и медленно проводя каким-то неизвестным сканером над моим неподвижным телом. Удивительный прибор издавал мелодичные звуки, как будто тихо пел колыбельную. — Особенно этот экземпляр привлекает внимание. Импланты высочайшего класса, нейросеть индивидуального уровня конфигурации. Кто-то очень серьёзно в него вложился.
— Что прикажете с ними делать, командир?
— Немедленно грузим на транспортную платформу, — распорядилась она. — Боюсь, нам придётся кардинально изменить наши первоначальные планы. Эти двое вполне могут знать значительно больше, чем кажется на первый поверхностный взгляд.
Потом меня куда-то осторожно поволокли. Смутно чувствовал, как медленно отрываюсь от холодного шершавого пола, как нас волокут через разрушенный склад, мимо застывших, неподвижных фигур. Краем затуманенного глаза видел безжизненно лежащие фигуры аварцев и неподвижно стоящих дроидов — все замерли на своих местах и больше не двигались и не стреляли, словно восковые статуи. Даже ярко мигающие индикаторы на оружии не светились. Несколько бесконечных минут — и нас вынесли из разрушенного склада в просторный коридор.
Воздух стал заметно свежее, яркие фонари теперь нестерпимо резали затуманенные глаза, но сознание продолжало беспомощно плыть, как в густом непроницаемом тумане. Где-то совсем рядом отчётливо слышался низкий гул, характерный звук от работы антигравитационных генераторов.
Последнее, что ясно запомнил — незабываемое ощущение плавного взлёта, когда привычная гравитация постепенно ослабла и тело стало приятно невесомым, а потом меня аккуратно закинули на мягкую платформу и бережно прикрыли чем-то тёплым сверху.
Сознание возвращалось мучительно медленно, словно всплывал сквозь густую чёрную патоку из самых глубин тёмного озера к далёкому, едва различимому мерцающему свету. Первое, что пронзило затуманенный разум — острая пульсирующая боль в голове, каждый удар которой отдавался металлическими молотами в висках, и противный металлический привкус во рту и вкус крови. Вторым было ощущение, что я лежу на чём-то невыносимо твёрдом и пронизывающе-холодном, что заставляло мышцы непроизвольно сжиться. Третье, и самое тревожное все мои импланты молчали, как и нейросеть, словно их просто не существовало больше.
Попытался с огромным усилием открыть глаза, но веки казались налитыми свинцом. Когда, наконец, удалось их приподнять, в размытом поле зрения предстал безупречно ровный белоснежный потолок с мягким, рассеянным освещением, которое не резало глаза, но и не давало покоя. Никаких видимых источников света, ламп или светодиодных панелей — словно сами стены излучали это призрачное, неземное свечение.
— Рик? — раздался знакомый, но хриплый голос где-то рядом. — Ты живой?
С болезненным усилием повернул тяжёлую голову и увидел Дарса, который сидел на холодном полу, привалившись спиной к стене, и методично потирал затылок покрасневшей ладонью. Выглядел он, примерно так же потрёпано, и измученно, как я ощущал себя: волосы растрёпаны, одежда помята, на лице ссадины.
— Более-менее, — ответил ему сквозь пересохшие губы, медленно и осторожно поднимаясь в сидячее положение. Голова сразу закружилась, комната поплыла перед глазами, но состояние оказалось терпимым. — Где мы?
— Понятия не имею, — мрачно ответил Дарс. — Сам очнулся минут десять назад в том же состоянии. Помню только, как мы разговаривали с этим мажором, потом появился его отец и внезапно началась стрельба. А дальше полный провал в памяти. Чёрная дыра. Ничего не помню до самого пробуждения в этой камере.
Огляделся вокруг, изучая место заключения. Помещение действительно напоминало высокотехнологичную тюремную камеру — идеально прямоугольное, примерно четыре на шесть метров, с безупречно гладкими белыми стенами без единого видимого шва, болта или крепления. Поверхности выглядели так, словно их отлили из одного куска неизвестного материала. Никаких окон, иллюминаторов или вентиляционных решёток. Единственная дверь без ручки, замочной скважины или даже намёка на механизм открывания сливалась со стеной настолько органично, что её контуры едва можно было различить даже при внимательном рассмотрении. В углу стояли два простых, спартанских топчана из того же белого материала. Больше мебели не было.
