Восход Сириуса, часть 1 - Восток-Запад - Людмила Владимировна Белаш
– Рома, держись! – шлёпнула её Гугуай. – Твой блондинчик – помнишь, за четвёртым столиком? когда с транспорта хлынули? – заказал тебя в номер-люкс на всю ночь, с ужином и завтраком.
– Кто сказал? – встрепенулась Рома, едва не выдав себя с головой.
– Диспетчерша сболтнула. Ещё прикинься, что не ожидала! – Гугуай состроила насмешливую гримасу. – Ишь, как щёчки зарумянились… Я сразу поняла, когда он вышел, а ты следом – вся будто намаслена. Кто в кого втюрился, а?
– Да ничего у нас не было! – Рома даже возмутилась. – Всё по графику, парень как парень. Есть мне время уси-пуси разводить! Перед ним двое, за ним двое – парилась, блин, как солдатская овца. Какие чуйства, отдышаться бы. Чего он там себе вообразил?..
– Давай-давай, рассказывай, – с ухмылкой покивала негера. – Я новенькая, не соображаю ни фига. Соври-ка – мол, славянский малый, нецелованный, ему в новяк, он с непривычки задурел… Сказочки – ягняткам, а мне хоть говори, не говори – я всё вижу.
– Сказала – пропустила, как любого. – Рома овладела собой, взяла жёсткий тон. – За него не отвечаю, но что касается меня – по классу тантры девяносто пять из ста, я китайскому гуру экзамен сдавала.
– Сознайся, легче будет, – издевательски подмигнула Гугуай. – Мне-то можно, я не трепло. Поделись.
– И угадала ты мимо – он швед.
– Тоже порода хорошая. Значит, поболтали?..
– Так, мало-мало, сколько полагается. Холостой, инженер навигационных систем, приехал что-то устанавливать от фирмы.
– Ну а в деле?
– Средне. Навык есть, но и только. Словно программу инсталлирует.
– Чего-то ты не договариваешь, – сомневалась Гугуай, убрав из голоса насмешливые нотки. – Обычный мэн без всяких яких – и вдруг тебя припёк… Или ты извернулась, класс тантры показала? За так швед не стал бы деньжищи выкидывать.
– Мужчины простые, как ботинки. Их водят инстинкты и… – Рома мгновение помедлила, вспоминая курс психологии, – подсознательная память. Какая-нибудь соплюшка, с которой он обжимался сто лет назад. Лицо, запах, волосы – ему что-то запало, он её ищет, сам не зная, чего хочет.
Она избегала ссор с агрессивной, горячей негерой. Лучше запутать Гугуай в болтовне о психике мужчин, чем показать ей хоть краешек подлинных чувств.
«Он придёт» – ждала и маялась она, бездумно вращаясь в быту Кошкиного Дома, равнодушно и умело утоляя гостей.
«Он придёт». Время изменилось – часы то растягивались, как жвачка, то слипались в ком пустопорожних разговоров, еды, сна, встреч с безымянными клиентами.
День. Два. Три. Неделя!
«Где же он?»
Она веселила компанию американских пилотов на вечеринке. «Говорят, у вас был Сокол?» Маха танцевала. Её дружок Райт хвалился пушистым, сердитым борткотом дымчато-серой масти, с белой грудкой. «Маха вне себя от счастья, когда Бармаглот лижет ей пятки». «Ай! ай, я щекотки боюсь! Райт, убери кота! Ай-яййиии!..»
Рома принуждённо смеялась со всеми, глядя, как суровый Бармаглот охаживает шершавым языком ступни извивающейся Махи. Этот кот и эта нагота казались ей необычайно яркими, пронзительными, как игла. Изнутри толчками подступало нечто, остро знакомое, летуче быстрое, застрявшее в памяти, как первый секес.
– О!.. Вы оригинально целуете.
– Красивые руки. – Сероглазый блондин изучал её откровенно и пристально. – Что будем пить?
– Глоток пива. Чешского.
Потом она художественно разделась, немного играя телом, и деликатно раздела его. На автоматизме – раз-два, три-четыре. Соблюдай график, помни о времени и не раздражай клиента спешкой. Ему должно быть приятно и нежно.
Он странно, гибко двигался, стоя на месте, и рубашка скользила с него, как льющаяся вода, повинуясь её рукам. Лицо парня, даже с открытыми глазами, выглядело спящим, а губы слабо улыбались – так бывает во сне.
«Он на наркотиках?» – испугалась она.
Взгляд поплыл по ней, его ладони потекли по её щекам, пробежали по шее, на плечи, вдоль талии.
– Рома. Интересное у тебя имя.
– Это город на Земле. Там дворцы, статуи… Красиво. Город как женщина.
– Ты была там?
– Нет. Я родилась в колонии.
Называть свой мир Рома не стала. Зачем ему знать?
– Хорошая планета?
– Просто отличная. Жарко, солнечно.
Он подчинял её. Не тантрой, другими приёмами, едва прикасаясь кончиками пальцев к тонким волоскам, растущим на коже. Почему-то ей стало спокойно. Волны его ласки делали её лёгкой, почти невесомой.
«Смотри-ка, умелец» – Она подобралась, усилием воли смиряя нарастающий порыв. Чтоб не завестись, она обычно представляла себе старческое ухо, поросшее седой шерстью. Фу, фу, фу! Вот, отпустило.
Сосредоточилась на кулоне, висевшем у него на шее.
– Классный ягнёнок.
– Это Агнец. Его называют Амон, Овен или Ариес…
– У нас тоже есть Ариес. Он из баранов, двойственный. А вы… верите в новую веру?
– Новую? – Сероглазый блондин удивился. – Она очень старая.
«Цыц, нельзя!» – одёрнула она себя. Несёт куда-то в сторону… Слишком отвлеклась, чтоб не поддаться клиенту. При ускоренном обслуживании нельзя трогать религию, семью, погоду и политику. Время уходит впустую.
Она переступила чуть в сторонку; неяркий мягкий свет выгодно обрисовал её формы. «Смотри на меня. Целуй меня. Бери меня в руки. Ну, поехали!»
