Полукровка 2 (СИ) - Горъ Василий

Она, естественно, повиновалась. И, быстренько затолкав себе под ноги небольшой рюкзачок, активировала индивидуальную систему безопасности. А через несколько мгновений закусила губу, ибо я сорвал машину с места чуть энергичнее, чем ожидалось. Не расслабилась и после того, как мы поднялись к нужной безлимитке — пребывала в нешуточном напряжении весь перелет до Аникеево. Впрочем, как только флаер «упал» в коридор замедления целым и невредимым, заставила себя разжать кулаки. А ближе к концу моей беседы с оперативным дежурным по космодрому задумчиво прищурилась.

Во время парковки «Волны» не сказала ни слова, но выбралась из нее намного энергичнее, чем девчата, которых я катал в Новомосковске. Получив разрешение подняться на борт «Химеры», кивнула, поудобнее перехватила рюкзачок и двинулась к аппарели следом за мной. А после того, как оказалась в трюме, превратилась в слух.

Я мысленно хмыкнул и уставился в объектив ближайшей камеры:

— Феникс, старший сержант Марина Вадимовна Завадская, позывной Кара — мой новый второй номер. Даю полный доступ к лифту и третьей каюте, ограниченный — к системам КТК, «Рукопашникам» и медкапсуле, гостевой — к твоему расчетно-аналитическому блоку, вирткапсуле и ВСД.

Закончив с этой частью «обязательной программы», повернулся к Каре и добавил еще три фразы:

— С планеты уходим в оранжевом режиме. Взлет через пятнадцать минут. Время пошло…

Девчонка снова закусила губу, следом за мной вошла в лифт, оказавшись на первой палубе, безошибочно навелась на дверь третьей каюты, ускорилась и скрылась из виду. В рубку прискакала ненамного позже меня, села в кресло Умника, заблокировала замки, «перетянула» на себя рабочий интерфейс и огляделась в пространстве. Пока я организовывал «коридор», анализировала каждое мое слово. С момента отрыва от пола ангара и до выхода в открытый космос оценивала пилотские навыки. А после того, как я встал на «некий» курс, принялась терзать расчетно-аналитический блок своего ТК.

Зря — я передал управление искину и обратился к ней:

— Мне нужен вектор разгона и длительность внутрисистемного прыжка к зоне перехода с коэффициентом сопряжения два десять. Такая в Индигирке одна-единственная, так что вперед…

Пользоваться астронавигационными атласами ее научили. И проводить расчеты — тоже. Но словосочетание «коэффициент сопряжения два десять» заставило занервничать. Вот Завадская в норматив и не уложилась. Пришлось «лечить»:

— Кара, свободный оперативник — это личность со стальными нервами, ибо эмоции убивают. И отнюдь не в переносном смысле этого слова. В общем, научишься загонять себя в транс и абстрагироваться от любых раздражителей — выживешь. Нет — вряд ли.

Она вспыхнула, гневно раздула ноздри и решила задавить меня весомым аргументом:

— Ты, по сути, первокурсник, а зна— …

Дослушивать его я не стал и добавил в голос металла:

— Я — свободный оперативник. А этот статус зарабатывается делом. Вопросы?

Она немного поколебалась и заявила, что зона второй категории — это не «единичка».

— Так и есть… — покладисто согласился я и подкинул ей еще немного информации для размышлений: — … но свободных оперативников «от сих до сих» не бывает: этот статус подразумевает собой не только возможности, но и ответственность. В том числе и за свои решения. Говоря иными словами, раз я решил уходить из системы через ЗП с таким сопряжением, значит, уверен в своих силах и… считаю это целесообразным или жизненно необходимым.

Замолчала. Поиграла желваками.

И переваривала услышанное не только весь внутрисистемный прыжок, но и все время разгона на тот самый, через «двоечку». А после того, как я вырубил искин, затаила дыхание и вцепилась в подлокотники. Кстати, не зря: выполняя приказ Переверзева, я старательно изображал немощь. То есть, сглаживал наводки от флуктуаций Ершова только на вторых «пиках» и создавал стойкое впечатление, что абсолютный потолок моих возможностей находится где-то недалеко. Впрочем, с демонстрацией превозмоганий не перегибал — «не без труда, но уверенно» вывел «Химеру» в гипер, «вернул к жизни» Феникса, активировал зеленый режим, снял шлем и озадачил страдалицу снова:

— Нам поручено пощипать тюрков в Турфане и вынудить ВКС Каганата выделить дополнительные силы для защиты тыловых систем. Переход до этой конкретной с учетом выхода для сканирования смежной мертвой займет порядка пяти суток. Так вот, за это время ты обязана изучить материалы, которые я вот-вот пришлю, и спланировать как минимум одну диверсию, способную напрячь местное руководство. Для справки: в настоящий момент у нас имеется один «Смерч», шесть «Тайфунов» и четыре кластера «Гиацинтов». И последнее: эту задачу ты решаешь так, как заблагорассудится. То есть, можешь потеряться в своей каюте на все пять суток или разнообразить жизнь чем-нибудь еще…

Глава 17

4 ноября 2469 по ЕГК.

…В Турфан вошли через зону перехода с коэффициентом сопряжения два двадцать один. Я, естественно, опять поизображал превозмогание, но без особого фанатизма. Потом доставил нас к обитаемой планете, убедился в том, что в этой системе ВКС Каганата несут службу в ленивом режиме, немного пострадал из-за того, что не смогу как следует развернуться, вывесил борт над чем-то понравившимся островом в океане и предложил Завадской рассказать, что бы она вытворила на этой планете, имея такую возможность.

Она сходу заявила, что первым делом подошла бы к орбитальной верфи и посмотрела, насколько плотным облаком масс-детекторов ее защитили.

Я навел борт на нужную метку и дал малую тягу на антигравы, а эдак через полчасика вопросительно выгнул бровь.

Девчонка, закончившая осмотр подступов к комплексу, рассчитанному на одновременное строительство или ремонт четырех кораблей не крупнее фрегата, мрачно вздохнула и сказала, что облако, конечно, дохленькое, но в нем нет ни одной лакуны, в которую смог бы с гарантией «протиснуться» МДРК. Потом с моей помощью оценила и сочла смехотворно низкими шансы уничтожения линкора, семи крейсеров и стайки мелочи, висевших в дрейфе, с помощью оптического умножителя оглядела все три военных космодрома и, в конце концов, пришла к выводу, что уничтожать надо склад РАВ. Тот самый, атаку на который и планировала все время, проведенное в гипере.

Кстати, результат ее трудов тянул баллов на девяносто-девяносто пять из ста возможных. То есть, был «привязан» к местности, учитывал почти все возможные случайности, оставлял достаточно широкий коридор для маневров и практически исключал риск. Но… настолько сильно отдавал профильными учебными курсами, что от него воротило. Впрочем, я бы мог согласиться на «эксперимент», если вы взрыв этого склада гарантированно вызвал хоть какой-нибудь резонанс. Но надеяться на него было бессмысленно: появление гигантской ямы в пустынной местности аж в десяти километрах от военного космодрома могло испугать разве что детей или особо забитых домохозяек.

В общем, дождавшись завершения «презентации» этого непотребства, я свернул динамическую модель, расцвеченную всевозможными цветовыми маркерами и «заляпанную» плашками информационных блоков, повернулся к напарнице и попробовал вправить ей мозги:

— Кара, добавь к исходным данным утверждение «Это государственное образование ведет против нас войну на уничтожение…» и оцени планируемый результат через новую призму…

Она куснула себя за губу и помрачнела:

— Ну да, теперь он выглядит так себе…

— … а значит, не заставит перегнать в эту систему сколь-либо серьезное количество боевых кораблей, верно?

— Верно… — согласилась Марина, включила голову и предложила еще два варианта, отличавшихся от «выстраданного» только масштабом планируемых разрушений. А потом заметила в моем взгляде разочарование и… задавила проснувшуюся гордость: — Что, тоже не то?