Эхо Безмолвия - Никита Минаков
Рикард наблюдал за этим хаосом, чувствуя, как внутри него разгорается гнев. Это была не битва, это была бойня.
— Ты видишь это?! — выкрикнула Ласточка, сжимая кулаки. — Они сражаются за свою жизнь, а для вас это просто очередная операция!
Игорь даже не взглянул на неё. Он лишь холодно произнёс:
— Именно.
Солдаты продолжали наступление. Они разрывали Теней в клочья, их обсидиановые лезвия оставляли за собой следы пустоты.
Рикард медленно поднял голову и увидел, как Игорь, поймав момент, вонзил свой клинок в самую большую Тень, что нависала над полем битвы. Раздался пронзительный крик — Ласточка в ужасе обернулась.
Рикард посмотрел туда же, и его сердце дрогнуло.
Это был Лаккель.
Его силуэт колыхался, теряя форму. Глаза мерцали отчаянием, словно он осознавал свою судьбу. В последний момент он повернулся к Ласточке и прошептал:
— Прости…
А затем исчез.
Ласточка застыла на месте. Ее губы дрожали, а глаза наполнились слезами. Она шагнула вперед, протянув руку туда, где секунду назад был Лаккель, но там уже ничего не осталось — лишь пустота.
— Нет… — сорвалось с её губ. — Нет, нет, нет…
Рикард почувствовал, как внутри него все сжалось. Он видел много смертей. Он сам лишился семьи, видел гибель Корешка, но в этот момент ему было почти так же больно, как Ласточке. Он знал, что она потеряла не просто соратника. Она потеряла того, кто был для нее последней связью с чем-то настоящим.
— Ты… убил его… — её голос дрожал от гнева. — Он… обещал…
Она медленно обернулась, её лицо исказилось от ярости. Она смотрела прямо на Игоря Ветрова.
— Ты убил его!
Игорь спокойно смахнул пыль с обсидианового наплечника и взглянул на нее с холодным безразличием.
— Я убил врага.
Ласточка сжала рукоять кинжала.
— Если они мертвы, то ты чем лучше?
Игорь посмотрел на неё холодно.
— Я лучше тем, что я жив.
Тени, что остались, начали отступать, растворяясь в темноте. Ласточка тяжело дышала, её грудь вздымалась от сдерживаемого крика.
— Ты… за это ответишь… — её голос стал ледяным.
Игорь пожал плечами.
— Ты можешь попробовать.
Рикард видел, что Ласточка уже чуть сдвинулась с места, но он успел схватить её за плечо.
— Не сейчас. — Его голос был твердым.
Она посмотрела на него с болью в глазах, но через несколько секунд напряжение в её теле ослабло.
В этот момент один из солдат подошел к Игорю.
— Господин, мы захватили старейшину.
Игорь усмехнулся.
— Отлично. Ведите его на корабль.
Ласточка дернулась.
— Нет!
Она вновь попыталась броситься вперед, но Рикард снова удержал её.
— Твой бой не здесь, — прошептал он ей.
Игорь развернулся и, не глядя на неё, бросил через плечо:
— Если ты умная, ты забудешь это место. Оно больше не принадлежит тебе.
Ласточка тяжело дышала. Её губы сжались в тонкую линию. Она посмотрела на уходящего Игоря, на солдат, уводящих старейшину, на дымящиеся руины её дома…
Она поняла, что всё, что у неё было, теперь потеряно.
Ласточка резко выхватила руку Рикарда и, вложив в нее всю свою силу, обрушила ближайшие колонны у выхода. Каменные глыбы с грохотом рухнули, поднимая клубы пыли и загораживая путь Игорю и его солдатам.
— Черт возьми! — раздалось из-за завала.
Рикард повернулся к ней, но Ласточка уже отступала назад.
— Ласточка, нет! — он шагнул вперед, но она подняла ладонь, останавливая его.
Её лицо было залито слезами, но в глазах читалась твердость.
— Прости, Рикард. Я не могу жить в этом мире. Но я смогу быть с ними…
— Не смей! — закричал он, но она уже развернулась и побежала.
Её силуэт растворился в темноте, мелькнул в отблесках древних ламп. Она неслась по залу, перепрыгивая через разбросанные обломки, петляя между разрушенными колоннами. Её цель была ясна.
Рикард сорвался с места.
— Ласточка, остановись!
Но она не слушала.
С глухим стуком её ноги скользнули по каменному полу, и она встала прямо у Обсидиановой Стены. Тьма, что жила в ней, словно ожила, загустела, стала осязаемой. Шёпот теней заполнил воздух.
Рикард бросился к ней, но…
Слишком поздно.
Ласточка глубоко вздохнула, её глаза блеснули в свете уранового излучателя. Тени, что веками обитали в Обсидиановой Стене, закружились вокруг неё, обвивая её хрупкое тело чёрными спиралями. Казалось, сама темнота впитывала её в себя, приглашая в бездонную пропасть.
Рикард, подавляя яростный рёв в груди, метнулся вперёд, протягивая руку.
— Ласточка, не делай этого!
Она посмотрела на него с грустной улыбкой.
— Рикард, я слишком долго жила между светом и тьмой. Теперь пришло время сделать выбор.
Её фигура словно таяла в черноте. Шёпот теней становился всё громче, окружающее пространство вибрировало от невидимой энергии.
— Ты не обязана этого делать! — выкрикнул он, сжав кулаки.
— Но я обязана, — её голос звучал спокойно, даже умиротворённо. — Я обещала им. Я обещала Лаккелю…
Это имя поразило Рикарда, словно удар в грудь.
Вспышка тьмы разорвала пространство вокруг неё. В мгновение ока её тело окутала пелена абсолютного мрака, за секунду поглотившая её целиком.
Рикард рванулся вперёд, но что-то мощно оттолкнуло его назад. Он упал на колено, тяжело дыша.
Тени продолжали кружиться вокруг Стены, словно радуясь приходу новой сущности в своё царство.
Ласточка исчезла.
Рикард почувствовал, как внутри него что-то оборвалось.
Резкий, пронизывающий разум шёпот вспыхнул в его голове. Он не был человеческим — это был голос, состоящий из тысяч перешёптывающихся теней, сотканный из самой сути безмолвия.
— Убирайся…
Всё вокруг исчезло.
Чёрная завеса поглотила пространство, затмила свет, лишила его возможности видеть даже собственные руки. Его дыхание участилось, но страха не было. В этом мраке он чувствовал лишь пустоту.
А затем…
Перед ним проявилась дорога. Узкий, почти выжженный проход, ведущий наружу, прорезанный в бесконечной тьме, как единственная нить реальности.
Позади него раздавались крики. Он слышал, как то, кто был позади него метались в слепоте.
— Чёрт! Я ничего не вижу! — голос Игоря, злой, яростный, но уже неуверенный.
— Они повсюду! — Артур сражался, но не видел, с чем.
Громкие вопли солдат, звуки падающих тел. Их страх заполнял пространство, словно невидимый туман, впитываемый этой бездонной чернотой.
Рикард не повернулся. Он смотрел только вперёд.
И он понял: они это заслужили.
Никакого сожаления.
Он сделал шаг. Затем ещё один. Дорога оставалась перед ним — ясная, ведущая к выходу.
А когда он приблизился к самой границе, когда тьма уже отпускала его, он услышал
