Лето, пляж, зомби 9 - Наиль Эдуардович Выборнов
— Не дойду я сам, — ответил я, пусть мне и сложно было признаться в собственной слабости. Гордость не позволяла. Но меня растрясло, пока я ехал по местным дорогам, сотрясение сказывалось. Вот ноги не держали.
Вообще все, о чем я сейчас думал — это укол синт-морфина, укол противошокового, а потом спать. Ну еще раны обработать не лишним будет. И лежать… Да, лежать до тех пор, пока в себя не приду — двое суток, трое, сколько понадобится.
— Давай помогу, земеля, — проговорил один из охранников, дюжий парень с по-детски добрым лицом, наклонился и схватил меня за руку.
Дернул вверх, поднимая на ноги, после чего закинул руку себе на плечи. И мы пошли. Ну точнее, это он пошел, я-то оказался способен только едва перебирать ногами. Очень плохо было.
На секунду я обернулся, и увидел, что они уже схватили Жижку за руки и ноги, и тащат куда-то за нами. Его бы на носилки на самом деле, у него ведь ребра сломаны однозначно. Но лучше уж так, это они правы, что его врачам показать надо.
Мы вошли за ворота и двинулись дальше.
Как я уже понял, повели меня к зданию администрации самым кратчайшим путем. Он показался мне бесконечным. Как мне показалось по пути, я даже разок потерял сознание. Не погрузился в мысли, не отрешился, а реально перед глазами возникла темнота, а потом снова свет. Электрический, потому что на улице была ночь.
Состояние, честно говоря, вызывало беспокойство. Побег отобрал вообще все силы, и пусть я на несколько минут и сумел мобилизоваться, сейчас все стало плохо.
Но я среди своих, которые мне на самом деле чужие. Тут меня пытать и мучить, по крайней мере не будут, а помогут. Помощь окажут. Наверное.
В здании администрации я увидел того же самого охранника, усатого, а потом меня повели по этажам. Лестница вообще показалась пыткой, я едва по ней поднялся, а потом охранник подвел меня к одной из дверей и свободной рукой забарабанил по полотну.
Требовательно так, проникся ситуацией, и понял, что мне есть что рассказать.
Дверь открылась сразу же, я понял, что капитан не спал.
— Ох ты, епт, — он сразу же изменился в лице, едва увидел меня.
— Капитан, — просипел я. — Рассказать надо. И группу готовить, срочно, пока они еще свалить не успели.
— Кто? — не понял мент.
— Партизаны, — ответил я. — Мы гнали технику сюда из Феодосии, они засаду устроили, разъебашили наших. Взяли в плен нескольких, не знаю кого. Мы с Жижкой смогли выбраться.
— А он где? — посмотрел капитан на детину.
— Он совсем плох, — ответил тот. — В медпункт потащили.
— Ладно, заноси его, — ответил капитан, посторонившись.
Комната тоже имела общажный вид, как и та, в которой меня мариновали. Разве что кровать здесь была всего одна, зато имелся рабочий стол, кресло. Накурено было, а форточка в окне открыта, а на столе стояла чашка с какой-то коричневой бурдой. Скорее всего, кофе.
Вот, значит, не спал мент в этот поздний час, работал. Да, у него и документы какие-то на столе.
Капитан отодвинул кресло в сторону, и они общими с детиной усилиями усадили меня за него. Я только сейчас позволил себе расслабиться. Все тело ныло, в голове была муть какая-то. Вот ведь зараза, попал, что тут еще скажешь.
— Парень, сходи до Кононова, пришли его сюда, — обратился к охраннику капитан. — Только быстро, скажи, что срочно.
Кононов — это, наверное, тот вояка, с которым они меня допрашивали. Ну, ничего удивительного. Сомневаюсь, что они тут в целом главные, в Кировском, но по военной части точно. Хотя хрен его знает, на самом деле.
Здоровяк тут же ушел. Капитан посмотрел на меня и спросил:
— Водички будешь?
Участливый ты наш, напоить меня хочешь. Нет, я на самом деле и не против был бы, потому что во рту уже сколько часов ни капли… Но откажусь.
— Не, — я помотал головой. — Боюсь, сблюю. Ты послушай лучше…
— Погоди, — прервал он меня. — Кононов придет, расскажешь.
— Группу готовить надо, боевую, — ответил я. — Пока время не ушло. Мы двадцать минут, как…
В помещение вломился тот самый вояка, только не в форме, а в гражданском. Вон он как раз подушку давил, похоже. А у него и след от подушки на лице. Совесть чистая, видать, раз спит крепко, глаза мутные немного со сна.
— Охренеть, — проговорил он, увидев меня.
Да, они все так реагируют. Редко встретишь выжившего после ранения в голову. А оно ведь выглядит гораздо хуже, чем на самом деле было, по касательной прилетело. Да только вот мне не легче. Хотя могло быть хуже. Парой сантиметров правее, и все, пиздец, заказывайте отходную.
— Докладываю, — я попытался собраться, провел по лицу ладонью, почувствовав под пальцами чешуйки засохшей крови. — Мы шли конвоем из Феодосии. Вошли в какую-то деревню, хрен знает, какую. Там нас и приняли. У партизан этих пулеметы, гранатометы, дроны. Технику они сожгли за несколько секунд. Мне прилетело.
— Да уж видно, — заметил мент.
— Сознание потерял. Очнулся в каком-то подвале, вместе с Жижкой. Потом потащили на допрос. Вы сами понимаете, что я ничего не рассказал, потому что ни хрена не знаю…
— А чего тебя не убили? — вдруг прищурился мент.
Да уж… Правильно говорят: мент — это навсегда. Даже тут паранойю включил, не доверяет мне. И что, подумает, что я их в ловушку заманить собрался? Да нет, мыслей у меня таких нет. А уж если время упустим, то они там вообще ничего не найдут, кроме говна под кустами, да пустых банок из-под консервов.
— Я убил нескольких из них во время засады, — ответил я. — Хотели отдать кому-то, чтобы рассчитался за своих. Но получилось вырваться, и Жижку вытащить. Вот и выбрались.
— О чем спрашивали? — спросил Кононов.
— Это не ко мне, — я мотнул головой. — Жижку допрашивайте, его пытали. Я им честно сказал, что ни хрена не знаю, они поверили. Потому что поняли, что не вру.
