Мертвый город. Эвакуация - Наиль Эдуардович Выборнов

Лешак включил рацию, что-то покрутил, и из динамиков раздался чистый, практически без помех голос. Да, похоже, это действительно близко.

— Всем вокруг! Всем вокруг! — человек говорил напряженно, похоже, что он был близок к панике. — Говорит община Дома Культуры. На нас напали военные. Просим помощи! Повторяем, на нас напали военные, нужна помощь! Их много!

— Да не голоси ты, — перебил его другой военный, и принялся говорить на русском армейском, с нецензурными через слово. — Никто, мля, не приедет, мля. Лучше сами, мля, ворота откройте, иначе здание сложим, мля.

— ДК штурмовать, — хмыкнул Лешак. — Ну удачи им, что тут скажешь.

— А что, трудно будет? — не понял я.

— А, ну да, ты ж там не был, — с готовностью пояснил он. — Здание еще при Сталине строили, все лучшее для рабочих, чтобы ты понимал. Стены там чуть ли не с метр толщиной, окна больше, да, но на первом этаже все решеткой забрано. Если они его хоть немного прикрыли, мешками там с песком, заграждения поставили, то до роты туда соваться смысла нет.

— Да уж, — кивнул я.

Одновременно с этими словами раздался взрыв. Гулкий и очень громкий. И я прекрасно узнал в нем выстрел танка. Приходилось слышать, а те, у кого над ухом танк долбанет, потому об этом уже никогда не забудут. И будут стараться этого избегать, потому что уж очень уши жалко.

У нашей ЧВК танки были, их передавало министерство обороны. А что-то закупали на местах у местных. Они, конечно, были похуже, и экипажи на них приходилось обучать, но когда ты на танке, а против тебя воюют голожопые повстанцы, у которых ничего кроме противопехотных мин, да советских РПГ-7 нет... Честно говоря, если бы я был таким повстанцем, то очень пожалел бы, что занял не ту сторону.

— Похоже, что здание они действительно сложат, — проговорил Татарин.

— Дверь выбили. Сейчас там охеревают все. Вломятся, займут плацдарм, а потом зачистят потихоньку. И надеюсь, что под корень всех, никто не сдастся.

— Ты чего это? — спросил Лешак.

— А того, — ответил я. — Эти, что в ДК сидят, про санаторий знают. Надо нам, чтобы военные и туда приехали? Мне их тоже жалко, да и не виноваты они ни в чем, но лучше уж их, чем нас, верно?

Да, прагматично. И возможно, что слишком жестко, Однако это правда. На чужих мне наплевать, я ответственность брал только за тех, что в санатории остались. Мне и на школьников наплевать, честно говоря.

— И много у вас танков? — повернулся я к Татарину.

— Три штуки оставалось, — ответил он. — Зато снарядов много. Очень.

— Классно, — я выдохнул, снова посмотрел в окно.

— Откуда они вообще у вас? — спросил Лешак. — Вы ж пехтура обычная. БМП — понимаю, броневики эти. Но танки?

— Их в самом начале пригнали, — сказал дезертир. — Когда все только начиналось, на усиление прислали шесть танков. По железке, естественно, в промзоне тогда все спокойно было, и забрали мы их без проблем. Только вот один сдох сразу. Не знаю, почему, что-то в движке клинануло. Его мы бросили. А потом еще два потеряли, когда пытались на них через Периметр прорваться.

— Однако, — я хмыкнул.

Против своих же граждан танки прислали. Впрочем, в первый раз что ли? У нас было такое, что из танков и по одному из главных зданий в стране работали. Да на русской земле всякое случалось.

— То есть одно из трех. Либо какая-то небольшая группа увела танк и свалила из пятого комплекса. Либо они мирно договорились и решили развестись с разделом имущества. Либо эту группу выбили с базы, и там уже случилась резня.

Других вариантов я не видел. Объединиться военные, ведомые разными лидерами, не могли. Это слишком сложно для них.

— Второе вряд ли, — проговорил сзади Татарин. — Чуркин не даст добра. Он офицер, причем боевой, просто не такой авторитетный, как батя был. И будет на своем стоять до последнего.

— Чуркина могли и грохнуть тайком, — сказал я. — Башку проломить или задушить ночью.

— Не, — качнул головой дезертир. — Такого не простят, вообще забей. Так только раньше резня начнется.

Я снова погрузился в свои мысли. Началось, значит. И гораздо раньше, чем я думал. Сколько дней-то прошло с того момента, как я Онорчука убил? Да недели еще нет. Да, похоже у них и раньше разлад был, а все скреплялось только железной воли полковника.

Может быть, не валить его надо было, а договориться попробовать? А смысл? Местные все равно военных не простят, проще армян с азерами заставить договориться или грузин с абхазами. Кровь тут, причем много ее, а когда счет на кровь открывается, закрыться он уже не может. Только расти.

Общий враг мог бы объединить. И он даже есть — зомби, Да только, как я успел понять, они тут за врагов не считаются особо. Просто за фон. Вот если бы орда собралась какая-то крупная, да поперла на них, может быть, чего и сделали. А так.

С другой стороны. Это недалеко. Сходить, посмотреть что ли? Геройствовать смысла нет, а вот просто глянуть, прикинуть. Попросить Лешака остановить машину.

Снова грохнул танк. И следом очереди. Что-то крупное типа КПВТ или НСПТ херачит, а ему пулемет поменьше вторит. Да уж, не завидую я сейчас тем, что в ДК сидят. Зачистят их, да и дело с концом. И сядут на их месте. Дыры залатают, быт наладят, да будут жить.

— А это получается, что в старый город соваться больше нельзя, — сказал я.

— Почему? — спросил Лешак.

— А ты думаешь они просто так сюда приехали что ли? — ответил вместо меня Татарин. — Сядут они здесь. И всю округу под себя попытаются подмять, это однозначно. По крайней мере, лапу наложить на богатства. Ну и патрули по округе распихать, без этого уж совсем никуда.

— Точно, — кивнул я. — Так что эта часть старого города скоро под вояками будет. Их поменьше, конечно, и если бы не танк, я бы подговорил вас сюда поехать, да попытаться прояснить им, что такого делать не нужно. Но танк — это аргумент, конечно. Это