Мертвый город. Адаптация - Наиль Эдуардович Выборнов

А ведь, наверное, даже если город разбомбят, то санаторий не тронут. И тогда здесь всё-таки получится разработать вакцину. Если никто не придет. Кто может?

В первую очередь — военные. Если узнают о разработке вакцины, то наверняка заявятся и попытаются подмять лабу под себя. Посадят того же Профессора на цепь, да заставят работать сутками напролет, пока не закончит работу. Потом проверят, помогает ли она от укусов и всех под нож.

Другое дело, что я сомневаюсь, что хоть у кого-то есть варианты свалить из города. Что хоть кто-нибудь об этом задумается.

Дико клонило в сон. Причиной этому было не только близкое обращение, но и то, что я не спал со вчерашней ночи. События этого дикого дня смешивались между собой в причудливую вереницу событий.

За раздумьями незаметно пролетели полчаса, услышав шаги, я открыл глаза. Профессор подошел ко мне с небольшим лотком в руках, в котором лежал шприц, жгут и спиртовые салфетки. Он положил их на тумбу, после чего принялся завязывать на моих руках и ногах ремни. Игорь-то меня связывать не стал, ушел.

— Вы уверены, что это необходимо, Профессор? — спросил я.

— Да, Свят, — кивнул он. — Сыворотка может сработать не так, как нужно. И вы можете обратиться немедленно. Причем, не в рядового кусача, а во что-нибудь другое. Все-таки я ввожу вам измененный вирус. Вы готовы рискнуть?

— Куда мне деваться, — ответил я. — Если эта дрянь не сработает, то я обращусь сразу. Если не вводить ее, то я обращусь через час другой. Какая мне-то разница? Пистолет у вас есть, если что. Так что давайте, действуйте.

— Как скажете, Свят, — ответил он.

Профессор затянул на моем плече жгут, дождался, пока вены набухнут, после чего протер локтевой сгиб спиртовыми салфетками и ввел иглу мне в вену, после чего стал медленно вводить лекарства. Или яд. Это в зависимости от того, что в конечном итоге получится.

Секунда, другая и руку стало жечь. Это было больно, очень.

Через несколько секунд боль распространилась дальше, и я понял, что все гораздо хуже.

А когда у меня безумно заболела голова, я осознал, что это просто невыносимо. Через несколько секунд сознание покинуло меня.

***

Я открыл глаза и судорожно вдохнул. Осмотрелся, и понял, что глаза больше не жжет, и я вполне спокойно могу смотреть на ртутные лампы. Голова тоже не болела, да и в сон не тянуло. Я несколько раз вдохнул, расправил плечи, посмотрел на Профессора, который озадаченно смотрел на меня.

— Все в порядке, Проф, — уверил его я. — Эта штука сработала. Я чувствую себя нормально.

Он, молча, вытащил градусник, протер его спиртом, подошел ближе.

— Откройте рот, — сказал он.

Я послушался, и тогда он засунул кончик градусника мне под язык, после чего отошел в сторону и снова принялся возиться с пробирками. Похоже, что он опять собирался брать мою кровь на образцы. Впрочем, мне не жалко тридцать-сорок миллилитров. На мой вес ее где-то литров семь, не меньше.

Через несколько секунд до меня пришло осознание того, что я дико хочу жрать. Да, я толком не ел весь день, но чувствовал себя так, будто мне не приходилось принимать пищи с рождения. Больше всего мне захотелось спуститься вниз, в столовую.

На этот раз Профессор даже не стал спрашивать у меня разрешения взять кровь. Просто затянул жгут на плече и вогнал в нее иглу с вакутейнером. Вставил пробирку, которая достаточно бодро наполнилась, тут же взялся за вторую. Потом за третью.

— Вы всю мою кровь откачать собрались, Проф? — спросил я.

— Нет, — ответил он. — Это последняя. Вы ведь понимаете, что вы — уникум, Свят? Второй раз такое может уже не получиться. Повторить эксперимент тоже вряд ли окажется возможно. Никто ведь не будет специально заражать себя исходной культурой вируса, чтобы потом колоть сыворотку.

— Понимаю, — ответил я. — И никто пока что не прожил после заражения столько, сколько я.

— А вы не замечали никаких изменений в себе? — спросил он.

— Типа желания жрать мертвечину? — спросил я.

— Нет, — Профессор покачал головой. — Я скорее про то, что у вас появились новые способности. Вы ведь помните, что я говорил про потенциал этого вируса, как средства для производства солдат нового поколения? Ну так?

— Кое-что есть, Профессор, — ответил я.

И заметил, как старик хищно потянулся вперед. Черт, а ведь он в первую очередь ученый. И наверняка обменял работу в каком-нибудь престижном институте в столице на то, что отправиться сюда, на Урал, разрабатывать боевые вирусы. Думаю, что не за самые большие деньги. И без возможности выбраться отсюда, потому что ученым его ранга вряд ли позволят когда-то покинуть закрытый город. Разве что отправиться в другой «почтовый ящик».

Уж не решит ли он просто разделать меня, чтобы получить материал для исследований? Кто знает, ему ведь даже убивать меня для этого не надо. Например, ввести вместо следующей порции сыворотки какой-нибудь яд. А потом потребовать тело для вскрытия.

Черт, а не шиза ли? Зачем ему меня убивать? Что-то уж слишком плохо я начинаю думать о людях.

— Я стал лучше видеть в темноте. И я стал быстрее. Не слишком, но как будто рефлексы ускорились. Реакция...

— Это хорошо, — кивнул он.

Я подумал, что Профессор добавит: «Продолжаем эксперименты», но он промолчал.

— Есть хочу, — сказал я.

— Это правильно, — кивнул он. — Организм меняется. Это требует материала. Ужин был два часа назад, но я уверен, что с него что-нибудь осталось. Но сперва мне хотелось бы, чтобы вы передали нам материалы.

— Ну тогда развяжите меня, — мне оставалось только улыбнуться.

Профессор наклонился и принялся развязывать ремни на моих конечностях. Наконец он справился с ними, я принялся растирать руки, которые уже успели затечь. Похоже, что я провалялся немало времени.

Я встал с кушетки, уселся на нее. Глянул в окно, и увидел, что снаружи успело совсем стемнеть. Сколько я провалялся-то вообще?

Глянул на часы. Однако. Два часа прошло. Они, похоже, действительно успели перерыв