Мертвый город. Эвакуация - Наиль Эдуардович Выборнов

— Я не поеду, Свят, — он покачал головой и понизил голос. — Во многом то, что случилось — это моя вина. Это мы разрабатывали этот вирус. Мы допустили то, что он вышел за пределы лаборатории.

— Я и так это знал, — ответил я. — Колите мне свою сыворотку, Профессор. Будем работать дальше.

Глава 14

Пришел я в себя уже через полчаса. На этот раз никаких галлюцинаций не было, ни чего такого. Просто отрубился, словно камнем по голове ударили, а потом пришел в себя. И чувствовал себя уже гораздо лучше.

Сама по себе идея вводить дикий вирус, который мутировал в телах зомби, была такой себе. Но мне полегчало. Мы изменили температуру, она была в норме. Да и показания на биомонитору стабилизировались.

Впрочем, мне дико хотелось жрать. Только вот теперь мне хотелось мяса. Больше всего я мечтал о том, чтобы вскрыть упаковку с говяжьим стейком от «Мирограда», слегка прихватить ее корочкой на сковороде, а потом слопать. Однако стейков в ближайшее время не привиделось. А если мы поймаем какого-нибудь лося, то полусырое мясо я жрать не стану. Одно дело — то, что росло на ферме под надзором ветеринарных врачей с кучей антибиотиков и на комбинированном корме. Совсем другое — в дикой природе. Подхватить помимо вируса ещё и паразитов мне совершенно не хотелось.

Я в очередной раз пропустил ужин, поэтому отправился сразу к себе в номер. Водоснабжение пока ещё не отключили, и я торопился вымыться. Посмотрел на замоченные шмотки, которые так и не застирал. Но пахли они нормально, стиральным порошком. Так что какое-то время я оттирал их под краном, потом выжал, бросил в уже пустой таз. Потом повешу на балконе, тут есть общий.

Стащил с себя одежду, залез в душ, отмылся под холодной водой. Переоделся в «домашнее». Одежду для рейдов сложил в шкаф, только белье кинул в стирку, снова замочил. Опять наверняка стоять будет, ну да ладно, потом отстираю.

Вышел, вывесил свою горку и другую одежду на общем балконе, где уже сообразили веревки. Все свои, никто не возьмёт, можно не беспокоиться. Тем более, что остальные тоже сушили тут одежду, правда более простую: висело несколько футболок, носки и даже пара женских трусиков. Тут уж не до стеснения.

Когда я возвращался обратно к номеру, то наткнулся на Игоря и Стаса. По-видимому они уже разобрались с машинами, определили каждому фронт работ, и теперь собирались поговорить со мной. Только почему к себе не пригласили?

— Поговорить надо, Свят, — проговорил Игорь.

Было видно, что ему это не по душе. Похоже, что инициатором разговора был Стас. Он, вроде бы, относился ко мне лучше, чем директор школы, но в последнее время выглядел откровенно плохо. Волосы торчали во все стороны, а под глазами налились круги. Он не спал что ли? Или бухал?

Нет, ясное дело, что на нём висит ответственность за всех укрывшихся в санатории, так ещё и друг и товарищ отодвигает его от власти, погребая все под себя. И похоже, что он решил выместить недовольство на мне. Повод у него был.

Он уже сегодня утром об этом заикался, а сейчас, похоже, был настроен совсем серьезно.

— Ну, проходите, — сказал я, открыв дверь ключом.

Хотелось есть, но при посторонних открывать паек мне не хотелось. Не в том смысле, что придется делиться, на мою еду явно никто не претендует, но было в этом процессе что-то интимное. Если бы у нас был бы общий стол, как это случалось на позициях, когда все открывали пайки, доставали балабасы, которые удавалось урвать у местных и поедали это вместе — другое дело. Там это только объединяет.

Здесь же все иначе.

— Школа вышла на связь, — сказал Стас. — Их осадили военные. Была слышна стрельба, потом все прервалось. Ты понимаешь, что это значит?

— Прекрасно понимаю, — кивнул я. — Что остались мы и «фабричные». Ну и Росгвардия ещё в управе. К ним, кстати, надо кого-нибудь послать. В эвакуацию их лучше с собой взять, прикрытие не помешает.

— И это все, что ты можешь сказать? — спросил Стас.

— А чего ты от меня хочешь услышать? Я предлагал «школьникам» эвакуацию. От вашего имени. Я говорил, что военные придут, причем, скорее рано, чем поздно. Более того, мы с пацанами и отбили первую атаку. Видимо, теперь пришла одна из тех трёх больших групп. Так что им, скорее всего, конец.

— Это же живые люди...

— А почему они дали право за себя решать директору? Паша и Лена пошли с нами, и все в порядке. Они живы. Остальных мы тоже могли вывести. Но Александр сказал, что не хочет, что надо подумать и прочую муть. Так что я-то тут причем?

Нет, людей без вопросов жалко. Людей всегда жалко. Но в действительности, зачем с больной головы на здоровую перекладывать? Это я их запер что ли в школе?

— То есть ты не причем? — спросил Стас, чуть усмехнувшись.

— Стас, успокойся, — проговорил Игорь.

— Это ты виноват! — заорал вдруг директор санатория. — Это ты завалил Онорчука! Все было нормально! Все было в порядке! Люди жили, военные сидели у себя на базе, и никому не мешали! И что теперь? Что теперь будет? А что, если они придут сюда, к нам?

Ага, вот оно как пошло. Боится он, отчаянно боится. И наплевать ему на самом деле на людей. С высокой колокольни, он за себя боится. И вот, решил этот страх на мне сорвать.

— Рот закрой и послушай меня, — жестко ответил ему я. — Военные сюда не пойдут. По простой причине: им оно на хрен не надо. Если только какая-то оторвавшаяся группа, но мы с ними разберемся. Их было три группы, они заняли три базы. Все, теперь им остаётся только раны зализывать. И между собой они враждуют гораздо сильнее, чем с нами. Ты это понял?

— Но...

— Заткнись, я сказал. Я пойду в школу, посмотрю,