Винделор - Роберт Д. Митрин
— Если говорить о двадцать седьмом, то это действительно то место, где хочется жить. Сравнивать его с этой богадельней нет смысла. Наши жители — яркие, счастливые и целеустремлённые люди. Посмотри вокруг, Вин, это не город, а помойка. Здесь даже пообедать негде, ни одного приличного заведения. Не представляю, как здесь живут люди. Я бы либо повесился, либо пустил себе пулю в лоб.
Утренний туман стелился над улицами, серый, как дыхание догорающего города. Винделор шагал рядом с Саймоном, и каждый его шаг отдавался гулким эхом по потрескавшейся плитке. Саймон затянулся самокруткой, густой дым вился над его усами, спутываясь со словами.
— Кстати, о пулях, — он прищурился, скользнув взглядом по Винделору. — Какой у тебя аппарат? В двадцать седьмом есть толковые лавки, мой зять там держит одну. Скажешь, что от меня, — он хмыкнул, — скинет пару монет, если будет в настроении.
Винделор оттянул край плаща, показав кобуру. Револьвер Уэбли лежал на ремне — старый, с потёртой рукоятью, металл тускло блестел в утреннем свете.
— Вот, — его голос был хриплым, словно натянутый канат. — С переломной рамой. Знаешь такой?
Саймон замер, дым повис в воздухе. Его глаза сузились, потом он расхохотался — громко, резко, и эхо отразилось от серых стен.
— Боже, северянин, это же рухлядь! Где ты патроны берёшь? Таким уже лет пятьсот, как место на полке в музее! — Он хлопнул себя по колену, будто услышал лучшую шутку за неделю. — Выбрось его, Вин. Купи что-то, что не развалится в руках.
Винделор остановился. Рука сжала рукоять револьвера, пальцы на мгновение побелели. Его взгляд стал твёрдым, как сталь, что резала его кошмары. Тень прошлого шевельнулась в груди — голос отца, крики в огне, треск горящих стен. Этот револьвер был с ним тогда, в городе шестнадцать, когда он не успел выстрелить. Когда не успел спасти. Челюсть напряглась, но он ответил ровно:
— Он был с моим отцом. Пока работает, я его не брошу.
Голос его дрогнул, и на мгновение в глазах мелькнула боль — острая, как осколок стекла, вонзившийся в память.
Саймон замолчал, дым развеялся, оголяя выражение его лица. Он смотрел на Винделора, прищурившись, будто видел его впервые. Улыбка сползла с губ, сменившись чем-то более задумчивым.
— С отцом, значит, — протянул он, голос стал ниже, суше. — Ну, дело твоё. Только не жди, что эта железка вытащит тебя из могилы. В дороге такие игрушки — как память: греют, пока не ломаются.
Винделор не ответил. Пальцы скользнули в карман, сжали компас — ледяной, как обещание, что он дал у башни. Возможно, его сеьмя была где-то там, у Чёрного моря, и этот револьвер — не просто оружие, а нить, ведущая его через гниль и серость. Один из уцелевших жителей павших городов, однажды шепнул о слухе: у Чёрного моря, много наших, парень, многие идут туда в поисках нового дома.
Он шагнул вперёд, и плащ качнулся, скрывая кобуру.
— Мы почти пришли, — сказал Саймон, указав на неприметную вывеску, выцветшую от времени. Его голос стал мягче, но в глазах ещё тлела насмешка.
Туман сгустился, закрывая за ними улицу, пока их шаги не растворились в серой дымке
Неприметный ломбард расположился в закутке за пределами центральных улиц, его серый фасад сливался с городом, а окна, завешенные пыльными занавесками, хранили тишину. Внутри время текло иначе: полки ломились от хлама — антикварные часы, ржавые приборы, поблёкшие украшения, каждый предмет нёс на себе шрамы чужих историй. В углу, стоял старый граммофон, его игла скользила по потёртой пластинке, выпуская занудную, завывающую песню — тоскливый голос пел о потерянных днях, растягивая ноты, как ветер над полями. Винделор замер, звук царапнул память: такие мелодии гудели в ночи, когда город шестнадцать ещё дышал.
Мужчина средних лет и мальчишка лет двенадцати лениво перекидывались фразами за прилавком, не замечая гостей. Над ними, на облупленной стене, висела выцветшая карта — пожелтевшая, с рваными краями. Глаза Винделора невольно зацепились за неё: среди россыпи номеров городов, выведенных чьей-то дрожащей рукой, алела отметка — «16». Чёрная точка рядом с ней, будто пепел, упавший на бумагу, жгла его взгляд. Он сжал кулак, пальцы врезались в ладонь — тот самый город, где огонь забрал всё.
— Доброго дня! — начал Саймон, поглаживая свои усы с легкой улыбкой, словно пытаясь расположить к себе собеседника. — Есть ли у вас что-нибудь из коллекции ретро-техники?
— Увы, нет, — равнодушно ответил мужчина за прилавком, даже не подняв головы, будто этот вопрос он слышал уже тысячу раз.
— А компакт-диски с музыкой или кино? — продолжал Саймон, уже приблизившись к старому кассовому аппарату. Его голос звучал с ноткой надежды, словно он верил, что сейчас услышит что-то обнадеживающее.
— Увы, нет, — снова монотонно ответил мужчина, его лицо оставалось каменным, будто он был совершенно равнодушен к тому, что происходит вокруг.
— А может быть, у вас найдется что-то из времен первых городов? — уже без интереса спросил Саймон. Его голос стал тише, а взгляд блуждал по полкам, словно он и сам не верил в положительный ответ.
— Увы, нет, — так же безучастно ответил мужчина, даже не взглянув на Саймона.
— Рейдеры редко у вас бывают? — уже потеряв всякий интерес, уточнил Саймон, его тон стал саркастичным, словно он задавал вопрос просто, чтобы заполнить тишину.
— Редко, — скупо ответил мужчина за стойкой. Его голос звучал так, будто он был готов к тому, что этот разговор никогда не закончится.
Внешне скупщик выглядел уж слишком неприметно, так, словно сотни ничем не примечательных жителей города наложили друг на друга, и получился совсем усредненный обыватель. Казалось, стоит отвести взгляд, и образ скупщика тут же улетучится из головы. Мальчишка в это время лениво листал старый журнал, изредка бросая взгляд на посетителей. Его глаза светились любопытством, но он старался этого не показывать, словно подражал скупщику.
— Мне бы хотелось сдать некоторые вещи и узнать пробу у некоторых металлов, — приблизившись к стойке, сказал Вин. Его голос был спокоен, но в нем чувствовалась легкая напряженность, словно он ожидал подвоха.
— Да, конечно, — лениво
