Лето, пляж, зомби 3 - Наиль Эдуардович Выборнов

— Да, сейчас сбегаю.

Наступила тишина. Прошло минуты четыре, и из динамика до меня донесся голос старика:

— Степаныч на связи. Вы как там?

— Все хорошо, только выеблись, — ответил я. — Смогли генератор врубить, так что морфы в здание не вломятся. Первый этаж зачистили целиком, на четвером — только холл, двери заблокировали. Тут лифт рабочий, сразу наверх поднялись.

— Генератор запустили? — уточнил он.

— Да, — подтвердил я. — Здесь человек двадцать, так что нужно будет вывозить. Думаю, лучше делать это с самого утра, пока зомби вялые.

— Ну, мы их всех к месту салюта собрали, плюс там постреляли сколько-то, отвлекутся, жрать будут, — сказал старик. — Думаю, проблем не будет.

— Ночь же, — ответил я. — Разойдутся они снова. Но все равно, дорога расчищена. Ворота только мы закрыли, веревкой перемотали. А так, наверное, тащи все машины, что есть, груз тоже должен быть, лекарства. Водителей подбери из местных мужиков.

— Да, с утра поедем. Тогда сеанс связи к трем, и чтобы к половине четвертого все уже готовы были. Лифт будет работать?

— Не знаю, на сколько топлива в генераторе хватит. Но одну из лестниц, если что зачистим, не проблема, — ответил я. — Как в деревне дела обстоят?

— Еду местным раздали, — сказал он. — Которую привезли. Мустафа распределял по тетрадке той, которую ты принес. Он сам же ее привез, теперь ходит важный хуй бумажный.

— Без драки хоть обошлось?

— Нормально, разобрались.

Я подумал немного, а потом все-таки спросил:

— Лика, Яна как?

Он несколько секунд промолчал, после чего сказал:

— Худо. Но лучше уже. Там врачи есть?

— Есть, — ответил я.

— Значит, помогут. Нормально все будет, не беспокойся.

Ладно, он понимает, что я реально за своих переживаю.

— Тогда отбой, я спать пойду, — решил я. — Не проспите там.

— Я старый уже, по ночам спать не могу, — ответил он, явно усмехнувшись. — Сам не проспи. Давай, спокойной ночи.

Убрав рацию, я положил ее на стол и завалился на койку, уставившись в потолок. Прикрыл глаза, чувствуя, как через веки проникает свет ртутных ламп. Да уж, ну и денек сегодня. Хотя у нас один день не лучше другого, я не помню уже, когда мы спокойно сидели. Да, наверное, еще в коттедже в Севастополе, правда и там… То соседушки, то еще что.

Ладно, нормально. Привычно даже. Справимся.

Прошло, наверное, полчаса, но трясучка после боя никак не утихала. Перед глазами все еще стояли зомби. Оскаленные пасти, тянущиеся ко мне руки. Да еще и эта тварь из лифта. Тут еще вопрос, кто опаснее: вот такие вот здоровяки или морфы. Да, большой вопрос.

Может быть, пойти спирта попросить у местных? Тут хирургическое отделение ведь есть. Соточку накатить, и неплохо будет, усну. Хотя… Так и до алкоголизма далеко. Организм у меня, конечно, крепкий, но все равно начну бухать… Проблемы будут.

Я все-таки задремал, когда услышал, как отворилась дверь. Рефлекторно схватился за пистолет, вскинул его, прицелившись в сторону двери, разлепил веки и увидел ту самую девчонку-врача, которая меня поцеловала. Сейчас разглядел ее нормально: фигуристая, причем хирургический костюм ладно так все облегает, да и на лицо симпатичная.

— Привет, — тихо сказала она, прикрыв за собой дверь. — Я… Можно?

Я кивнул, приподнялся в кровати, прислонился к стене. Вернул пистолет на тумбу.

— Можно.

Она подошла ближе, встала чуть в стороне от кровати. Освещение от лампы било в бок, и я теперь мог разглядеть её лучше. Светло-русые волосы распущены, на лице действительно много веснушек. Глаза то ли карие, то ли зеленые, ближе к желтому что ли, очень усталые. Улыбка сдержанная, наигранная, будто проверяла реакцию.

— Я просто… Хотела поблагодарить. Нормально. Без… Ну, без такого, как там, — она опустила взгляд. — Тогда эмоции просто… накрыли. Месяц на отделении заперты, уже с ума сходили от безысходности, а тут вы…

Я хмыкнул.

— Да уж, эффект неожиданности.

Она осторожно присела на край тумбочки. Контейнер поставила рядом.

— Я Саша, если что. Нет, по паспорту Александрина, но это не так важно, думаю. Хирург. Ординатор точнее, но второго года, так что это почти одно и то же.

Ординатор. А сколько ей лет-то? Ну по виду чуть младше меня. Двадцать шесть — двадцать семь, наверное.

— Край, — ответил я. — Это позывной. Настоящего имени не помню.

— Всё равно, очень рада знакомству, — она улыбнулась чуть шире. — Слушай, ты извини, но ты весь в брызгах каких-то, через зомби пробивались же. Я принесла салфетки, дезраствор. Может быть, обтереться захочешь?

Я посмотрел на нее, потом на свои руки. Да, действительно. Это, наверное, еще когда зомби снаружи рубили, испачкался. Да и потом мы ведь руками их таскали. А я даже не помыл. Привык уже, делать нечего, да и не собирался я ничего в рот тащить или глаза тереть. Не было у меня такой привычки.

Обтереться было бы неплохо. Переодеться, правда, не во что, но можно и все тело, пот смою хоть как-то. А то шмонит от меня.

— Ты как бак с санитарными отходами пахнешь, если честно, — она улыбнулась. — Я могу помочь, если хочешь.

— Спасибо, большое, но сам справлюсь.

— Да я не против помочь, — пожала она плечами. — Я, между прочим, столько больных за жизнь обтёрла… А ты, считай, здоровый. Даже легче.

Она посмотрела мне в глаза и быстро отвела взгляд. Потом вздохнула и добавила уже тише:

— Просто не хочу быть одна. Тут ночью… Страшно. Мы уже смирились почти все. Но когда вы пришли, всё как будто сдвинулось. Надежда появилась. А сейчас… Опять тянет внутри.

Я молчал. Не потому что не знал, что сказать, а потому что понимал: если скажу слишком мягко — она решит, что всё можно. А если резко — обижу. А у меня Лика, да еще и лежит там в очень тяжелом состоянии. Супругами нас не назвать, но понятие верности мне было знакомо.

— Мне просто… — она замялась. — Жутко. Боюсь, что все это не по-настоящему, что это сон. Вы ведь пришли за нами, мы надеялись. А тут — военные.

Я посмотрел на неё внимательнее. Свет ртутной лампы бил ей в лицо — под глазами тени. Усталая, но красивая. И в глазах