Лето, пляж, зомби 3 - Наиль Эдуардович Выборнов
— Удачно все, Край? — спросил у меня татарин.
— Нормально, — кивнул я. — Устали только, как собаки. Но дальше уже твоя работа пойдет: принимай людей, размещай их по домам. И паек выдай из того, что вчера привезли, хотя бы на первое время.
— Ярар, — кивнул он. — Только там немного совсем получилось.
— На несколько дней хватит, — отрезал я. — Потом мы опять на разведку сходим, а ближе ко времени все вместе двинем и какой-нибудь супермаркет разграбим. Посмотрите, как мы это делаем, а дальше уже сами заниматься будете. Если рано утром выезжать, да делать все быстро и тихо — невелика задача.
Да уж, после вчерашнего что угодно не таким трудным кажется. А как же, здание больницы целой зачистить. Ну, справедливости ради, не все, но ведь первый этаж мы обезопасили, да и людей вывезти смогли. И сделали это вдвоем.
— Нам бы это, — вдруг попросил он. — Поучиться стрелять там, воевать, туда-сюда. Сам же понимаешь, вы уедете, а эти ваши когда доберутся до нас еще. А то мало ли, еще какая банда приедет.
Я задумался на секунду, а потом кивнул, принимая справедливость этой просьбы. Научиться им действительно нужно было, так и нам проще будет. Мы тут все равно задержимся на какое-то время. Если у девчонок пневмония, то и на неделю можем застрять, и на две. А чем-то заниматься все равно нужно, так почему бы ополчение не сколотить.
— Добро, — сказал я. — Собирай людей, только в том числе и из тех, кого мы привезли. Народу… Ну десятка полтора. Я Степанычу скажу, он поучит вас, что и как делать.
— Стволов мало, чтобы столько людей учить… — заметил он.
— На время учебы выделим. А теперь иди занимайся. Я устал, как собака, а мне еще своих проведать надо. Да, не забудь их тоже в ту тетрадку внести, где перепись населения делал. И отмечай сразу, в какие дома разместил. А еще лучше пройдись, и узнай, кто чего полезного умеет. Отметь отдельно тех, кто в армии служил.
Ну, вроде нагрузил его немного, пусть работает, а не дурью мается. А мы пока реально отдохнем. Хватит, если в таком напряжении постоянно жить, то можно и перегореть на хрен. Даже если не навсегда, а на время, когда страх и беспокойство совсем исчезают, смиряешься со всем и только безразличие какое-то ебаное остается. Я и на войне с таким встречался, и знал, что очень легко в этом состоянии ошибок наделать.
Страх, как ни крути, штука нужная, часть инстинкта самосохранения. Только нужно им управлять учиться, чтобы не в ступор впадать, а наоборот работать продуктивнее чем раньше начинать. Над своим выживанием в первую очередь.
— Ярар, — кивнул он.
Я обернулся, и увидел, что беженцы уже выгрузились из машин и теперь растерянно озираются по сторонам. Ну да, им наверное после тесного отделения сейчас тут просторно стало. Даже слишком. Месяц нам просидеть… Меня аж передернуло.
Мои же отгоняли в сторону машины, те, что наши, чтобы не мешали, и в глаза не бросались. Потом выгрузились из них, и я махнул рукой, мол, подходите сюда.
Мустафа с этой своей встречающей делегацией двинулся навстречу растерянным беженцам, а я заметил чуть в стороне Сашу, которая смотрела на все это с таким же растерянным видом. Одета она, кстати говоря, была в кроксы и хирургический костюм. И чего это так, не было другой одежды? Зато в руках держала достаточно большую сумочку. Женщины в такую много нагрузить могут, пусть вид у нее совсем не внушительный.
Она посмотрела на меня. Ладно. Надо же мне, чтобы кто-нибудь наших больных посмотрел. Так что я махнул рукой, мол, подходи.
Саша, чуть не подпрыгнув, двинулась ко мне. Договорюсь потом отдельно с Мустафой, пусть ее разместит. Да и… Можно будет и в нашем доме ее оставить, мы ведь все равно уедем в конечном итоге, а он однозначно лучше других изб, что в деревне построены.
— У нас двое больных, Саш, — сказал я. — Пойдем, посмотришь их.
— А что там? — спросила она.
— Под шторм попали, под ливень, — уточнил я. — Промокли насквозь и продуло по-видимому. Ты сама лучше скажешь, как глянешь.
Ну да, она ведь хирург, но все равно знать должна побольше моего. У нас-то лекарство от всех бед одно — водка с перцем, простудокс, а потом пропотеть хорошенько. И на утро обычно лучше становится.
Мы двинулись в дом, поднялись на крыльцо, вошли в помещение. И прямо в гостиной я наткнулся на Наташу, которая направила мне в лицо ствол Макарова. Но увидев меня тут же отдернулась и сразу же зачастила:
— Прости, дядя Край, я просто тренировалась, я не знала, что вы зайдете. Он не заряжен все равно, я магазин вытащила, вот, посмотри.
— Да ничего, — сказал я. — Только на дверь лучше ствол не направляй. Ты с пальцем тренируешься?
— Ага, — кивнула она. — Все как ты показывал.
— И как получается?
— Вроде хорошо все, — она улыбнулась. — Ты посмотришь, правильно ли я делаю?
— Посмотрю потом, сперва надо врачу показать Лику и Яну, — я кивнул на Сашу, которая смотрела на девочку с озадаченным видом. Похоже, что боевое оружие в руках десятилетнего ребенка поразило ее до глубины души. — А сегодня и пострелять можно будет, покажешь, чему научилась.
— Мне бы с карабином потренироваться, — сказала девочка. — С пистолетом уже и зарядить получается, и затвор тоже дернуть могу. Но он все-таки маленький, а карабин…
Отправить ее что ли вместе с местными учиться к Степанычу? Хотя не стоит, она может стесняться взрослых начать, путаться, да и вообще. Лучше сам урок проведу, час времени высвобожу без проблем. Да и дел никаких вроде нет, в город если и пойдем снова еду искать, то уже завтра.
— Вечером еще постреляем, — решил
