Мертвый город. Адаптация - Наиль Эдуардович Выборнов

— Это зомби, а то люди, — хмыкнул он, но все-таки подсел рядом, и жестом показал, чтобы я пододвинул экранчик коммуникатора ближе. — Школа, вот здесь.

Он ткнул пальцем в экран, и я немедленно поставил там отметку. Подумал секунду, а потом спросил:

— А управа где? Ну, где полицейские сидят.

— Тут, — ответил он и ткнул в другое место.

Я поставил отметку и там. Подумал еще секунду, и отметил и пятый комплекс. Лучше уж все жилые «поселения» иметь на карте. Да, навигатор не работает, потому что без личного пароля доступа нет. Зато есть все остальное. Да и названия улиц и номера домов с карты никто не стирал.

— По уму, так им вот так вот идти надо было. Ну, по крайней мере, так предполагалось, — он провел пальцем по экрану, пересек несколько улиц. Чуть в стороне от участка, да на север, к школе. За ней уже окраина города, потом лес, а потом — Рыбное. Оно тоже, вроде как, жилое, сельские отбились и торгуют с городскими.

Я посмотрел на названия улиц, и у меня в голове что-то щелкнуло. Фрунзе. Что-то такое я об этом месте слышал.

Приблизил, посмотрел поближе. Карта увеличилась, дома из плоских превратились в 3D-модели. Понятное дело, что без каких-либо деталей, но высоту более-менее понять можно.

— А про «свечку» на Фрунзе ты слышал? — спросил я.

— Да, вот она, — ткнул он пальцем в единственное высотное здание на этой улице.

Самый край Нового города, дома все пятиэтажные, а в этой где-то пятнадцать-шестнадцать этажей. Я в такой же свечке сидел, когда за базой военных наблюдал.

— А что там, знаешь? — спросил я.

— Неа, откуда, — Степан покачал головой. — Мы ж в город не суемся, у нас и так все нормально.

— Нормально, — кивнул я. — Только вот в свечке этой сидит бригада некого Жени Калыма. И если ты все правильно показал, то наши должны были прямо мимо нее пройти.

Он посмотрел на карту, потом на меня, уже с сомнением.

— Не, — покачал он головой. — Не верю. Школьники знать должны об этом, обошли бы.

— Не факт, — я пожал плечами. — Но от школы это далеко, могли и не быть в курсе. Но это — самый очевидный вариант. Пойдем все равно тем же маршрутом, посмотрим. Но в этом месте задержимся, посмотрим повнимательнее.

Я поднял голову, и увидел парня в очках, который очень внимательно рассматривал коммуникатор в моих руках. Ну и что же его могло так заинтересовать?

Глава 17

— Чего смотришь? — спросил я, посмотрев в глаза парню.

— Да, ничего, — сказал он, и попытался повернуться и уйти.

Ну уж нет. Наши коммуникаторы — это особая техника. Подобные используют в других ЧВК, а у военных совсем другие модели. В теории он мог видеть такой, всё-таки при городе была военная часть, а у них самые разные штуки бывали. Но он рассматривал именно мой коммуникатор, да ещё и с таким видом, как будто знал, что это такое.

— А ну стоять! — я поднялся с лавочки. — Тебе вопрос задали!

— Ну, — проговорил он, повернувшись ко мне. Ловить его и разворачивать не пришлось, и это хорошо. Уж очень мне не хотелось распускать руки на чужой базе. — Комм у тебя интересный, вот и все.

— Видел такие раньше? — снова спросил я, посмотрев ему в глаза.

Было видно, что ему очень хочется соврать, но он понимает, что спалился, и что я просто так уже не отвяжусь.

— Видел, — сказал он. — Приносили такой. Искали техника, чтобы разобраться мог.

— И? — спросил я.

— Я попробовал, — сказал он. — Но там защита такая, что смысла даже связываться нет. Это же не военная штука, те ломаются на раз-два, явно более навороченная. Так что...

— А откуда ты вообще эти штуки ломать научился? — подключился к разговору Степан.

— Ну я тут на фабрике инженером-наладчиком работал, — начал он...

— И научился ломать военные коммуникаторы? Ну да, они же не сложнее швейной машинки. Что там делать-то, два раза плюнуть и растереть.

— Но, — сказал он...

— Слушай, — снова вступил в разговор я. — Эта штука — коммуникатор, входит в стандартный набор снаряжения оператора ЧВК «Волк». Я и есть один из таких операторов. И, насколько я знаю, единственный выживший в городе. Если есть кто-то ещё, то мне надо об этом знать. Если его тебе приносил кто-нибудь другой, то он, очевидно, убил этого самого оператора, и я должен его найти и с ним посчитаться.

Кто бы это мог быть? У кого вообще были такие коммуникаторы? У меня, да, это ясное дело, со сгоревшим после удара электромагнитного импульса модулем связи. Но мой отобрали, его забрал Шило. Так что это мог быть он.

Какое-то количество портативных компов могло быть у военных. Они ведь тоже завалили нескольких наших, и вполне могли забрать с их трупов коммуникаторы.

Так, кто ещё?

— Я — хакер, — наконец, сдался он. — Работал в сети раньше, а на фабрику устроился...

— Чтобы не попасть под статью о тунеядстве, да, — кивнул я. — Я понял.

В двадцатые годы народа, который ничего не делал и побивался левыми доходами стало так много, что в административный кодекс вернули статью о тунеядстве. Ты должен был либо работать официально, либо быть зарегистрированным в качестве самозанятого и платить налоги, либо стоять на бирже труда. Четвертого было не дано.

— Да, — кивнул он. — В городе про меня не знали, для всех я был обычным рабочим. Но в сети был довольно известен. Может быть, слышали про атаку на «БНГТ»?

А он, однако, не лишен тщеславия. Да, была такая тема, «БНГТ» — косметическая корпорация, которая активно использовала животных в тестировании своих новых продуктов. И какие-то парни взломали сеть штаб-квартиры и заставили окна перемигиваться так, чтобы получались слова «I HATE ANIMALS».

Собственно говоря, об этом болтали, как о обычной детской выходке, никто их даже искать не стал, кроме самой службы безопасности корпорации. Их-то репутации был нанесен ущерб, причем, речь шла не о экспериментах на животных, а о хреновой защите в сети.

— Ну слышал, —