Лето, пляж, зомби 6 - Наиль Эдуардович Выборнов

— ТМ-160 это была, — ответил я. — Отправь кого-нибудь к лодочной станции, пусть разберутся, если те еще не съебались в страхе. Но пусть аккуратно действуют. И живых не брать. А вы подходите, надо здание проверить.

Мне же оставалось только расслабиться и ждать. Все равно я больше ничего сделать не мог. Снова помотал башкой, пытаясь выгнать из нее звон, но потом все-таки поднялся, скинул рюкзак. Пусть лежит.

Заметил, что он пробит пулей. Ну да, мне все-таки в спину попали. Но боли нет, и кровь вроде как тоже не течет.

Кое-как дотянулся до спины, прощупал. Да, дырка в наружном слое бронежилета, но плита целая. Повезло. Не врал я, когда говорил, что бронежилеты сильно повышают выживаемость личного состава.

Через минуту я увидел, как через забор перепрыгнули двое — Гром и еще один его подчиненный. Они посмотрели на меня.

— Пиздец ты отчаянный, — сказал боец. — Я бы хуй на такое решился.

— Жить захочешь — еще не на такое решишься, — проорал я в ответ.

— Контузило? — с пониманием спросил Гром.

Я только махнул рукой. И так все понятно же.

— Пошли внутрь! — сказал я, показывая на дом. — Надо проверить, что там!

Взялся за автомат, и мы вместе, страхуя друг друга, полезли по грудам битого кирпича и россыпям стекла. Ни одного целого окна в доме не осталось. Вокруг по-прежнему тучи пыли стояли, а еще я почувствовал запах дыма, гораздо более явственно. Точно что-то горит.

Теперь стало понятно, что ни одной целой двери в доме тоже нет.

Ну что ж, трофеев тут не будет, и деревенским никакого оружия, кроме того, что мы снимем с бойцов снаружи, не останется. Даже если тут был складик, то ему пизда, засыплет.

Первый труп мы обнаружили уже в следующей комнате. Осталось от него не очень много, и его завалило грудой обломков. Ну, потолка тут больше не было, а он, похоже, со второго этажа свалился.

На всякий случай Гром выстрелил в него, а я хлопка глушителя практически не услышал. Да уж, штурмовик из меня сейчас точно так себе, единственное на что рассчитывать остается — это на товарищей моих.

От межкомнатных перегородок вообще ничего не осталось — все разнесло. Да уж, это страшная штука. И когда в твоих руках, вроде бы, еще ничего, а вот если наоборот, на позицию, где ты сидишь…

Короче, так себе, не хотелось бы мне такого пережить. Да и вообще, мины — это жопа. Хуже только артиллерия. А еще хуже, чем она — это дроны-камикадзе.

Меня аж передернуло от воспоминаний.

Я заметил справа шевеление, повернулся, и увидел еще одно тело, придавленное мебелью. Причем рука у него дергалась. Пальцы то сжимались, то разжимались. Может быть, агония, а возможно, что еще жив. Но там все ребра переломаны должны быть, так что ему так или иначе конец.

Я выстрелил и рука упала. Все, больше не двигается. Так, дальше.

На первом этаже больше никого не оставалось. А лестница, ведущая на второй оказалась частично обвалена. Но делать было нечего, и пришлось забираться по тому, что есть.

Шнур — подчиненный Грома — взлетел наверх быстро и легко. Мне было сложнее, пришлось идти совсем уж медленно, потому что после контузии меня покачивало. Один раз я чуть не свалился, но боец помог мне удержаться, буквально втащил наверх. Капитан тоже поднялся без особых проблем.

Наверху стены сохранились, но покрылись трещинами, кое-где тоже осыпались. Местами и кусков пола не имелось, приходилось краями обходить. И именно тут пахло дымом гораздо сильнее. Я заглянул в одну из комнат, и увидел, как шторы горят.

— Пизда дому! — крикнул я. — Быстрее надо, пока не вспыхнуло все!

Ускорил шаг. Следующая комната — тело лежит, не двигается. Навести точку коллиматорного прицела в голову, нажать на спуск. Чисто для верности, чтобы не восстал, и не выпалил в спину. Позади послышался еще один выстрел, я повернул голову — да, Гром кого-то прикончил.

В следующей бойцов было двое, и один из них даже шевелился, пытался ползти прочь, оставляя на полу кровавый след. И по характеру ран было понятно, что именно с ним случилось — стеклом осыпало, порезало всего. Увидев нас, он протянул руку вверх, его рот искривился, а я просто выстрелил. А потом во второго, чтобы наверняка.

Кто из них пришлый, кто местный, сейчас уже не поймешь. Одеты все были одинаково, в форму, а по искореженным трупам особо и не различишь.

Шнур выстрелил еще раз, где-то в соседней комнате, и я вошел в последнюю, которую еще не проверил. И увидел парня, относительно целого. Ну он в дальней, ему, похоже, повезло. Да и задачу поставили — тылы крыть, он в перестрелке практически не участвовал.

Сидел возле батареи отопления, держался за уши, и было видно, что по его шее течет кровь. Раскачивался вперед-назад, глядел перед собой невидящим взглядом. Ну, толку с него как от пленного не будет, разве что в качестве сакральной жертвы оставить, для того, чтобы местных кровью запачкать. Но один — все равно мало, можно даже не мараться.

Я прицелился ему в голову и выстрелил, разбрызгав мозги по радиатору. Он так и не посмотрел на меня, не обратил внимания. Вышел, посмотрел на Грома и проговорил, стараясь больше не орать:

— Все готовы! Пошли отсюда, пока заживо не запеклись.

Спускаться по лестнице не стали, спрыгнули прямо через пролом. Я отряхнулся, двинулся вперед. Надо рюкзак забрать, он за гаражом лежит, а бросать его нельзя. Там и патроны, и паек, и лекарства. Все, что пригодиться может.

Так и сделал, а потом вышел со двора. Вдохнул воздух, в котором по-прежнему висела мелкая пыль, снова мотнул башкой.

Дальше по улице были еще двое «росгвардейцев», один сидел на асфальте, вытянув ноги, одна из которых оказалась забинтована прямо поверх штанины. Ну с этим позже можно будет разобраться. И, что немаловажно, у нас машина есть, так что нам не придется пешком тащиться. Довезем с ветерком, а дальше Саша превратит маленькую дырку в его ноге в большую, и будем ждать, пока заживет.

Но в целом такая операция, да еще и с одним трехсотым — это уже хорошо. Очень даже.

Второй рядом на корточках, беседовали о чем-то.

Справа появилось еще двое наших, у каждого на плече было по второму автомату, один еще и две РПС-ки тащил, повесив их