Винделор - Роберт Д. Митрин

— Но есть ещё кое-что, — добавил он, понизив голос. — Мира, я видел твои таблетки. Вчера, в ванной, ты оставила баночку. Я не слепой. Почему ты скрываешь?

Мира замерла, её щёки побледнели. Она открыла рот, но слова не шли. Наконец, она подняла взгляд, её глаза блестели от слёз.

— Потому что я стыжусь, — прошептала она. — Я не хотела, чтобы вы знали. Эти таблетки… они помогают мне держаться. Без них я тону, Винделор. Я пыталась остановиться, но… не могу.

Илай шагнул к ней, его лицо исказилось от боли.

— Мира, почему ты не сказала? — спросил он, его голос дрожал. — Я думал… думал, это просто головные боли. А ты… ты всё это время справлялась одна?

Она покачала головой, вытирая слёзы.

— Я не хотела вас грузить. Ты и так вечно беспокоишься, Илай. А ты, Винделор… — она посмотрела на него, — ты всегда такой правильный. Я боялась, что вы отвернётесь.

Винделор опустился на стул напротив, его плечи расслабились.

— Мы не отвернёмся, — сказал он мягко. — Но ты должна быть честной. Эти таблетки… ты знаешь, что они с тобой делают?

Мира сжала губы, её пальцы теребили край платья.

— Я знаю, что они дают мне силы, — ответила она, её голос стал твёрже. — И знаю, что без них я бы не выдержала эту пустоту. Но я не хочу быть такой вечно. Я хочу… хочу быть лучше. Для себя. Для тебя, Илай.

Илай сел рядом, его рука накрыла её ладонь.

— Мы разберёмся, — сказал он тихо, но в его голосе была решимость. — Вместе. Но, Винделор… — он повернулся к нему, — если мы пойдём с тобой, что дальше? Ты говоришь о доме, но как нам доверять, если ты сам не знаешь, что там?

Винделор встретился с ним взглядом, его лицо было серьёзным, но открытым.

— Я не знаю всего, Илай. Но я знаю, что стоять на месте — это не жизнь. Я уезжаю через два дня. Караван идёт на восток, к тем ориентирам. Если решите идти, я буду рядом. Если нет — я помогу вам здесь, пока не встанете на ноги.

Мира вытерла щёки, её взгляд стал яснее.

— Ты правда веришь, что там лучше? — спросила она, её голос был почти шёпотом. — Что мы найдём что-то… настоящее?

— Я верю, что мы должны попробовать, — ответил Винделор. — Иначе мы так и будем прятаться — от правды, от самих себя.

Тишина повисла в комнате, тяжёлая, но уже не такая давящая. Илай сжал руку Миры, его пальцы дрожали.

— Я собираюсь отправиться к этим фанатикам. Я не знаю, что там увижу, что меня ждёт, но я давно начал этот путь, и я в любом случае его закончу, — сказал Винделор.

Мира и Илай внимательно слушали его. В его словах чувствовалась решимость.

— Я понимаю, что это риск, — продолжил он. — Но я верю, что там могут быть ответы. Возможно, место, даже безопаснее, чем здесь. Может, это место станет для нас домом.

Он оглядел их.

— Вы можете остаться и попробовать наладить жизнь. Или пойти со мной. Решайте сами. Вы многое пережили, и вас сложно назвать детьми. Главное — выбор должен быть осознанным.

Мира молчала, но её глаза были полны вопросов. Илай нахмурился, его лицо выражало тревогу.

Наконец он заговорил, голос его был напряжённым:

— Винделор, ты прав — здесь нет будущего. Но что, если мы не справимся? Что, если дорога окажется непроходимой, если то место не будет лучше, чем это?

Винделор встретился с ним взглядом.

— Я не обещаю, что будет легко, Илай, — в его голосе не было ни злости, ни жалости — лишь твёрдость. — Но я уже сделал свой выбор. Теперь вам нужно выбрать.

Мира подняла голову и заговорила, её голос звучал тихо, но в нём была твёрдость.

— Я понимаю, что это важный момент, Винделор, — сказала она, глядя на него. — Но ты правда уверен, что мы готовы идти? Мы ничего не знаем о том месте, о тех людях. Ты не говоришь, что нас там ждёт, а просто хочешь, чтобы мы пошли за тобой. Илай пойдёт за тобой, а я буду вынуждена пойти за ним.

Она сделала паузу, глубоко вздохнув.

— Ты предлагаешь нам новый путь, но что, если он заведёт нас туда же, откуда мы едва выбрались? Мы можем снова оказаться в том же положении. Ты правда думаешь, что мы справимся?

В её словах была тревога, но также искреннее желание понять.

— Думайте. Я остановился в «Ржавом колесе», через дорогу. Найдёте меня там. — Он протянул Илаю потёртую визитку и направился к двери. — Вам стоит поговорить вдвоём.

Дверь закрылась за ним с тихим скрипом. Мира повернулась к Илаю, её глаза всё ещё блестели.

— Я боялась, что ты не поймёшь. Что осудишь. Я и сама не до конца понимаю, как дошла до этого. Но я не могу это скрывать больше.

Илай молчал, но его взгляд говорил больше, чем могли бы слова.

— Мы разберёмся с этим вместе, — сказал он, мягко подходя ближе и обнимая её.

— Ты нужен мне, — прошептала она, прижимаясь к нему.

— И ты мне, — ответил он, обнимая её так крепко, будто боялся, что она исчезнет.

За окном «Двадцать седьмой» тонул в ночи. Фонари отбрасывали слабый свет на пустые улицы, и Винделор, стоя у окна своей комнаты, смотрел на город. Он знал, что их пути переплелись слишком сильно, чтобы просто разойтись. Но что бы они ни выбрали, он был готов идти дальше — один или с ними.

Глава 19

Глава 19

Комната, в которой они проснулись, казалась чужой. Утренний свет, сочившийся сквозь тонкие занавески, был тусклым, холодным, как дыхание зимы. Он не грел, а лишь выхватывал тени на потёртых стенах, подчёркивая зябкую тишину. Кровать скрипела при каждом движении, стол хранил следы старых пятен, а запах угля из кухоньки напоминал, что «Двадцать седьмой» уже живёт своей жизнью. Это место было временным, не их, и в каждом уголке витала тяжесть, будто день начался с предупреждения: никто не знает, что он принесёт.