Исекайнутый - Ascold Flow
— Тоже хочешь попробовать? — усмехнулся он, вытирая лоб полотенцем. — Только ты щуплый немного, столько явно не осилишь. Сколько тебе оставить? Пятьдесят? Шестьдесят? Давай поменьше возьмем, для начала.
Это, знаете ли, очень обидно! Я, между прочим, до попадания в этот мир довольно активно следил за своей формой. Да, не чемпион, но свои восемьдесят пять килограммов тягал спокойно и, кстати, весьма этим гордился. А ведь сам я весил не более семидесяти. Красота!
Ради интереса решил размяться и потягать немного железа. Лег на скамью, упёрся лопатками, выровнял спину, как учил мой старый добрый тренер, и взялся за штангу. Рудгард, переглянувшись с одним из стражников, молча снял пару блинов, оставив жалкие шестьдесят килограммов.
Вот же перестраховщик…
— Смотри, — пророкотал он, указывая на гриф, — безымянные пальцы ставь вот сюда, по меткам…
Он не успел договорить, как я чётко по технике взялся за штангу и без особых усилий выполнил первый подход. Всё ещё помнил, как это делается. Мышечная память — она такая.
— Неплохо, — выдохнул я и с усмешкой посмотрел на него. — Ну что, давай по десяточке накинем? Разминочка закончилась.
Но Рудгард не спешил добавлять вес. Он почему-то подозрительно на меня уставился, затем медленно наклонился и прошептал с заговорщицкой серьёзностью:
— Сколько нужно сделать подходов, чтобы познать истину?
— Эм… что? — не сразу понял я. — Ты сейчас серьёзно?
Он моргнул, словно очнувшись, и тут же отстранился:
— Прости. Просто… ты уж больно уверенно работаешь со штангой. Подумал, может, ты тоже из Ордена Кача. Из тех, кто поклоняется великому богу Анатолию…
Я замер с грифом на груди.
— Это… шутка?
Он покачал головой с каменным лицом.
— Это путь, — серьёзно повторил Рудгард, скрещивая руки на груди. — Орден Кача — это древнейшая школа физической и духовной дисциплины. Мы поклоняемся великому богу Анатолию — Повелителю Блинов и Покровителю Протеиновой Амброзии.
Я чуть не уронил гриф.
— Подожди… ты сейчас реально рассказываешь мне, что в этом мире существует культ… культуристов?
— Культ силы. — Поправил он. — У нас есть свои учения, ритуалы, еженедельные «дни ног»… Мы не вмешиваемся в политику, и стараемся вступать в битвы только в случае реальной необходимости. Как говорил мой учитель:«c большой силой приходит большая ответственность».
Я завершил подход и аккуратно вернул штангу на стойки. Всё, на сегодня хватит — моё тело, не привыкшее к утреннему бодряку, начинало подавать первые сигналы о возможной забастовке.
— Слушай… а чего это бывший ученик Ордена Кача делает в службе у барона? — спросил я, вытирая лоб.
Рудгард пожал плечами, будто речь шла о чём-то совершенно очевидном:
— Так заведено. По достижении восемнадцати лет каждый ученик ордена обязан выбрать один из двух путей: Путь Служения или Путь Снабжения. Первые остаются в храме и продолжают развивать традиции, тренировать молодёжь, следить за ритуалами и техникой. А вот вторые… — он кивнул самому себе, — уходят в мир. Несут с собой Волю Анатолия, распространяют учение, ищут ресурсы, ну и… зарабатывают, чтобы потом выделить часть прибыли в сторону Ордена.
— А им-то деньги зачем? На новые качалки?
— На святые залы силы, — с лёгким укором поправил он. — Спортивное питание нынче недешёвое, да и оборудование требует обновления. Половину всего дохода мы отправляем обратно — на нужды братства.
Он сказал это с такой серьёзностью, что я чуть не спросил, есть ли у них обряд освящения гантелей.
— Так что да, — закончил он. — Сейчас я служу барону. Но по сути — я всего лишь посланник Анатолия. Просто… с гримуаром и стабильной зарплатой.
Я хмыкнул, покачал головой и хлопнул Рудгарда по плечу — точнее, по тому месту, где, по идее, должно было быть плечо, но по ощущениям я попал в кусок мрамора, обтянутого кожей.
— Ну, благословений тебе от Анатолия, или как там у вас это называется, — усмехнулся я. — А мне пора.
— А ты сейчас куда направляешься? — спросил Рудгард, вытирая шею полотенцем. — Разве вы с Верховной Жрицей не собирались вместе на задание?
Я покачал головой.
— Сегодня без неё. Хочу сперва сходить на разведку и разобраться, что за тип этот Раут Скрытный, а уже потом думать, как действовать дальше. Аврелия слишком внимание привлекает.
Лицо Рудгарда на мгновение потемнело. Между бровей появилась едва заметная складка, словно он что-то знал, но не был готов это озвучить. Затем он медленно кивнул, как человек, который смирился с чужим решением, но все же не одобряет его, и неожиданно прижал ладонь к груди.
— Пусть жим твоей судьбы будет уверенным, брат!
Я моргнул. Потом еще раз. Чтож, это было очень неожиданно.
— Аминь, — пробормотал я и направился к выходу.
Иногда мне казалось, что в этом мире есть только один по-настоящему стабильный элемент: уровень абсурдности происходящего. И с каждым днем он только продолжал расти…
Глава 27
Путь к деревне Раута Скрытного не был трудным, но определённо длинным.
Я шёл по грунтовой дороге, петляющей между холмами, покрытыми сочной весенней зеленью. Где-то вдалеке перекликались птицы, ветер лениво перебирал ветви деревьев, а небо над головой было таким синим, что казалось — вот-вот упрёшься в него лбом.
Даже несмотря на то, что я обитаю в этом мире уже не первый день, ощущение искусственности не исчезало. Всё вокруг выглядело чересчур живым, слишком детализированным — будто я очутился в какой-то безумно навороченной версии реалистичного RPG. Уровни, способности, прокачка — всё это лишь усиливало впечатление, что я всё ещё нахожусь в игре… только без кнопки «выход».
Проверить, где кончается игра и начинается реальность, можно было лишь одним способом — умереть. Если проснусь в какой-нибудь стартовой локации, типа деревни Валыкино, значит, я каким-то образом оказался запертым в игре. А вот если нет, тогда… хмм… тогда мне уже будет всё равно.
Только вот проверять это я пока не решался. В данный момент мне куда интереснее заняться собственной прокачкой и превратиться в нагибатора местного масштаба. Ну а помереть… помереть я всегда успею. Это дело не сложное.
Недалеко от города, у небольшого ручья, я заметил двух мальчишек.
Те сидели на поваленном бревне и спорили с таким азартом, как будто решали судьбу всего баронства.
— Говорю тебе, Люцианна