Инженер Хаоса: Рождение Легенды - Вадим Носоленко

— Да, это так, — подтвердила она после секундного колебания, её голос стал тише, словно она делилась страшной тайной. — К нам прибыло четыреста беженцев из южных земель, и наш город с трудом справляется с таким наплывом людей. Не хватает еды, жилья, воды… отец даже подумывает о том, чтобы обратиться за помощью к короне.

«Чёрт, это проблема!» — подумал Ллойд, чувствуя, как его сердце начинает биться чаще. Именно этот наплыв беженцев и был катализатором. В оригинальном романе он привёл к активации того самого Барьера в На Маране. Целью Барьера было собрать и принести в жертву этих самых четырёхсот беженцев, чтобы призвать Рыцаря Ада, монстра невероятной силы. По информации из романа, с этим созданием не справился бы даже величайший мастер меча. Он был буквально равен по силе богу. Если бы призыв состоялся, разрушение всего королевства Маджента было бы неизбежно.

— Получается, пора нам в На Маран, — решительно произнёс Ллойд, глядя на Силурию с новой заинтересованностью. Это была не просто потенциальная невеста, а возможность предотвратить катастрофу и, возможно, заработать немного очков репутации и, что уж греха таить, денег.

Он обернулся к Ксавьеру, который всё ещё пребывал в лёгком ступоре от разрыва шаблона.

— Ксавьер, почему ты не собираешься? — спросил он с лёгким нетерпением в голосе. — Нам нужно готовиться к поездке.

Рыцарь моргнул, приходя в себя, словно очнувшись от транса. Его лицо, только что выражавшее крайнее удивление, мгновенно сменилось на обычную наглую ухмылку, напоминающую оскал хищника, заметившего добычу.

— Что? — Он посмотрел на свои руки, в которых всё ещё сжимал несколько свёрнутых свитков, как будто видел их впервые. — А… это письма от девушек, которые уехали.

Он выразительно пошевелил бровями, и в глазах появился озорной огонёк, сверкнувший, словно отблеск клинка.

— Какие письма? — не понял Ллойд, его брови сошлись над переносицей.

— Ну, любовные! Какие ещё? — Ксавьер прищурился, предвкушая свой триумф, как кот, поймавший мышь. — Только не говорите… вам что, опять ни одного не дали? Да?

Ллойд почувствовал, как кровь приливает к лицу от досады, окрашивая его щёки в малиновый цвет. В такие моменты он искренне жалел, что нельзя просто придушить этого самоуверенного красавца.

— Да, ни одного! — выдавил он сквозь зубы, крепко сжатые, словно тиски.

— Эх, ладно, тогда я дам вам одно, — Ксавьер с видом великомученика, который делится последним куском хлеба с голодающим, протянул ему один из любовных посланий. Со стороны могло показаться, что это благородный жест друга, но каждый, кто знал Ксавьера, понимал, что это была чистейшая, незамутнённая насмешка. В уголке его губ играла ехидная улыбка, а глаза блестели от злорадства, словно начищенные до блеска монеты. Это был его маленький реванш за все унижения, которым подвергал его господин.

— Боже, нет! Ты что, дурак? Зачем мне твои письма⁈ — чуть не заорал Ллойд, с трудом сдерживаясь, чтобы не выплеснуть всё своё раздражение. — Собирайся уже скорее! Нас ждут!

Да, сегодня Ксавьер Асрахан потерпел сокрушительное поражение. Его прикол, рассчитанный на реакцию господина, не сработал. Лицо Ксавьера, только что сияющее от предвкушения, вытянулось в нелепую гримасу. Его брови поползли куда-то на лоб, а уголки рта опустились. Он выглядел как побитая собака, искренне недоумевая, почему его шутка не вызвала у Ллойда обычной реакции, почему тот не вспылил, не метнул в него что-нибудь, а просто приказал собираться. «Мой господин… не смеётся?» — читалось в его глазах, а он еле сдерживал разочарованный вздох.

Тем временем уже в карете, мчащейся по тракту в сторону На Мараны, Силурия всё ещё удивлялась, как Ллойд так точно описывает проблемы их города. Экипаж подпрыгивал на ухабах, заставляя пассажиров хвататься за поручни, а за окном проносились осенние пейзажи — поля, покрытые золотистой стернёй, рощицы с деревьями, уже потерявшими большую часть листвы, и изредка — маленькие деревушки с соломенными крышами и дымками, вьющимися из труб.

— Как вы узнали о наших проблемах? — спросила она в очередной раз, её серые глаза пытливо всматривались в лицо собеседника. — Отец тщательно скрывает кризис от других правителей, опасаясь, что это подорвёт нашу репутацию.

Ллойд лишь отмахивался, утверждая, что это всё по слухам от путешественников и купцов. Впрочем, она чувствовала, что он лукавит, словно актёр, забывший свои реплики.

— В общем, есть у меня пара решений, — уклончиво ответил Ллойд, наблюдая за меняющимися пейзажами за окном, проносящимися, как страницы книги, которую торопливо листают. — Но точнее я скажу уже на месте. Я уверен, вместе мы сможем найти выход из этой ситуации.

Он старался звучать убедительно, изображая мудрого правителя, озабоченного судьбой соседнего графства.

Внутренне же он потирал руки, словно паук, заметивший жертву в своей паутине. Пока что всё шло идеально. Он сможет выследить и, возможно, остановить тёмного мага Канавару. Канавара был не просто злодеем из романа, но и хитрым купцом, умело маскирующим свои истинные намерения за фасадом благотворительности. Остановить его, предотвратив призыв Рыцаря Ада, при этом получив деньги за строительство объектов инфраструктуры для беженцев — это была двойная, даже тройная выгода! Спасти королевство, заработать, и получить расположение Графа На Мараны и его влиятельной дочери — отличный план, как ни посмотри.

Они прибыли в На Маран ближе к вечеру, когда солнце уже клонилось к горизонту, окрашивая всё вокруг в золотистые и багряные оттенки. Город встретил их атмосферой напряжённости и страха, словно воздух был пропитан тревогой. На улицах было много людей, одетых в поношенную одежду — беженцы, выделяющиеся среди местных жителей своей бедностью и потерянным видом. Их лица выражали усталость и безнадёжность, словно люди, слишком много повидавшие на своём веку.

Силурия, выходя из кареты, вдруг заметила кого-то в толпе, её глаза расширились от узнавания:

— О, это же Канавара! — воскликнула она, указывая в сторону площади.

Ллойд мгновенно сосредоточился, его взгляд стал острым, как лезвие ножа. Он увидел мужчину средних лет, богато одетого, с приветливой улыбкой на лице, разговаривающего с группой беженцев. Канавара раздавал им еду и тёплую одежду, его движения были плавными и уверенными, а голос звучал мягко и утешающе. Толпа благодарила его, некоторые даже падали на колени, целуя край его дорогого плаща. Настоящий благодетель, образец человеческого милосердия.

— Он