Бескрылый дракон - Big wolf

«Ты будешь умирать медленно. Обещаю. Я устрою тебе ад на земле»

.

      — Малфой! Это были магловские отпрыски! Я не трогал волшебников! — вскричал мужчина.

      — Были? — прошипел блондин. — Легилименс!

«Так была не только эта девочка? Сколько? Сколько их было? Салазар, как мир носит таких тварей?»

Он снова погрузился в чертоги разума педофила. Выискивая воспоминания. И лучше бы он этого не делал, потому как перед парнем всплыли десятки детских лиц. Плачущих, связанных, истерзанных. Они молили о помощи, пощаде.

      Малфой отпустил сознание мужчины напротив и зажмурился, с силой сжимая и разжимая кулаки. Старательно пытаясь избавиться от того, что он увидел. В нём взрывались огни. Ненависть. Отвращение.

      — За оказание сопротивления при задержании я вынужден применить силу, мистер Безье, — холодно бросил Малфой дежурную фразу при задержании преступника.

      — Но я не сопротивляюсь, — непонимающе замотал головой мужчина.

      — Ты будешь умирать в жутких муках, — прошипел Малфой.

      Шаг. Второй. Арматура снова начала создавать искры, волочась по асфальту.

      — Ты не можешь меня убить! Я требую защиты. Требую суда. Твои воспоминания проверят! Палочку проверят на заклинания! Я знаю министерскую систему Франции. Не блефуй, Малфой! — в панике начал кричать мужчина. — Я требую доставить меня в изолятор. У меня есть право предстать перед судом!

      — Учитывая твои большие связи. Я ни за что не доставлю тебя в суд. Живым, — отрезал Драко. — Есть много других способов, кроме магии, чтобы обеспечить тебе ад на земле.

      Ночь была тёмной. А тупик на текстильной фабрике освещался только тусклым светом фонаря. Лицо педофила было уже не различить. Точные удары. Шипы, что были на кожаных перчатках блондина раздирали плоть. Рванными лоскутами, вырывая кожу. Когда наконец слизеринец выпустил тело, оно упало на асфальт. Малфой сжал палочку и направил её на маньяка. Он шептал залечивающие заклинания, возвращая в сознание мужчину.

      — Убей. Просто убей,— прохрипел маньяк, захлёбываясь в крови.

      — Мы только начали. Хочешь, я расскажу тебе сказку? — процедил сквозь стиснутые зубы слизеринец, в голове которого крутились воспоминания испуганных детских глаз, крики помощи, мольба и слёзы.

      Он привёл мужчину в сознание и влил в рот зелье, что парализовало тело. Всё, кроме головы. Но боль маньяк чувствовал, хоть и был обездвижен. Сразу за ним бутылёк сыворотки правды.

      — Где ты находил их? — спросил Малфой, садясь на корточки перед преступником.

      — В парках, на детских площадках. Мамочки часто отвлекаются. Сплетничают. Это самое лёгкое, — прошипел мужчина.

      — Куда девал тела? — стальной тон.

      — Сжигал.

      — Живыми? — уточнил слизеринец.

      — Чаще всего, да, — борясь с зельем, слабо кивнул маньяк.

      — Кто оказывает тебе поддержку в Министерстве?

      — Любой. Если достаточно заплатить. У каждого есть своя цена, — кровь возвращалась обратно в тело.

«Крысы! Продажные. Скользкие крысы! Он насиловал и убивал детей. А может купить себе свободу? Нахер такое правительство! Нахер такой закон!»

— Ты почувствуешь всё на своей шкуре, — сказал Малфой.

      — Как? Насиловать меня будешь? — съёжился педофил.

      — Размечтался. Вот, что ты почувствуешь, — слизеринец покрутил в руках железную арматуру. — По размерам примерно так это и ощущалось. А потом я сожгу тебя. Живьём.

      В чёрных глазах застыл немой ужас, когда слизеринец запихнул в рот кляп.

      В темноте ночи, среди едкого зловония фабрики, никто не слышал отчаянных приглушенных криков.

      Слизеринец зажал между губ сигарету и достал зажигалку, не мигая смотря в чёрные глаза, в которых застыла мольба.

«Всё ещё надеешься на пощаду?»

«Не дождёшься!»

Малфой подкурил сигарету, выпуская облако дыма в лицо педофила.

      — Жил был волк. Он считал, что может издеваться над овечками. Безнаказанно. Но однажды его нашёл дракон, — слизеринец улыбнулся. — Конец!

      Мужчина замотал головой.

      — Может, хочешь повторить? — спросил Малфой, садясь перед мучеником, прокручивая в руке арматуру. — Тебе, кажется, очень понравилось. Хотя, на мой взгляд, вошло как-то с трудом.

      Крупные слёзы оставляли мокрые дорожки на окровавленном лице. Пот, сопли, кровь и слюни каплями брызгали на асфальт, пока мужчина лихорадочно мотал головой.

      — Ну тогда давай приступим к кульминации, — действие парализующего зелья подходило к концу.

      Малфой поджёг край рубашки педофила, и он истерично замычал. Огонь быстро распространился. Мужчина горел, пока слизеринец неотрывно смотрел в чёрные глаза, проверяя, достаточно ли мучений он испытывает. Сквозь языки пламени и сигаретного дыма, будто расплываясь в очертаниях, виднелись женские ноги в туфлях на каблуке. Девушка лениво шла по асфальту.

      — Поджог как объяснять собираешься, Малфой? — до боли знакомый высокомерный тон.

      Девушка откинула прядь чёрных коротко стриженных волос и запрыгнула на железный бак, закинув ногу на ногу.

      — Настучишь на меня в Министерство? — усмехнулся Драко.

      — Пф, оно мне надо? — непринуждённо разглядывала свой тёмный маникюр слизеринка. — Фу, ну и воняет же здесь. Не забудь изменить воспоминания с момента, где ты предупреждаешь о применении грубой силы.

      — Так и собирался сделать, — хмыкнул блондин.

      — По-моему, он уже сдох. Может, потушишь? Как никак, будут смотреть последние заклинания с палочки. Скажешь, что он попал в фабричную печь. Горел. Ты его потушил, но было поздно.

      — Я уже не особо стараюсь в придумывании этих историй. Кажется, Министерство в курсе о том, что это не случайности.

      — Учитывая, что почти никто, из порученных тебе ублюдков, не доживает до суда… Да. Думаю, французский Аврорат догадывается.

      Девушка сидела спокойно. Будто не рядом с ней заживо горел человек. Малфой докурил третью сигарету. И потушил тело.

      — Ты далеко заходишь, Малфой, — сказала она, проницательно смотря на слизеринца. — Слишком далеко. Мрак поглощает тебя, не оставляя больше ничего. Пора сворачиваться. Твой путь искупления уже пройден. Хватит.

      — Пэнс, мне больше нечем заняться, — горько ответил Малфой. — Избавлять мир от таких мразей — единственная цель моей жизни. Другой нет.

      — Ты же даже не пытаешься попробовать жить… — блеснула зелёными глазами Паркинсон. — Закрылся. Сосредоточился на этом всём. Сходишь с ума…

      — Слушай, я ещё не настолько сошёл с ума. Не переживай. Я прекрасно понимаю, что разговариваю со стеной, — Малфой взял изуродованное тело и приготовился аппарировать.

      — Скучаешь? — самодовольно ухмыльнулась Пэнси. — Я всегда знала, что моя токсичность вызывает зависимость.

      — Тебе было страшно? Тогда… —