Цитадель звездных властелинов - Эдмонд Мур Гамильтон
Он и сам понимал, что это была глупая бесполезная болтовня, лепет отчаяния. Но с другой стороны, что им было терять? Только свои жизни. Но они и так висели на волоске и зависели от конкретного человека — Варсека, и смерть в «яме» была намного менее привлекательной, чем любая другая. А если бы пленникам удалось взять верх над конвоирами… Если бы они…
— Что ж, — сказал Уитфилд, — давайте не будем терять время.
Он поманил к себе пальцем араба, уйгура и Безымянного. Шестеро землян сгрудились тесным кружком и начали совещаться на фоне невероятной панорамы космоса, развернувшейся за обзорными панелями, и мчащихся сквозь пространство огромных военных кораблей. Люди говорили не на своих родных языках, а на языке Урикса, планеты, которую они никогда не видели и даже не подозревали о ее существовании, пока она внезапно не стала самой важной вещью в их жизни.
Совещание было коротким, и когда оно закончилось, Уайетт и Бердик подошли к решетчатой перегородке и подозвали к себе альфа-центаврианцев.
Турн из Обрана ответил за всех своих собратьев.
— Да, мы будем сражаться, — сказал он, указывая на обзорную панель. — И сделаем это с радостью.
Его глаза горели диким светом, делая его больше похожим на черную пантеру, чем на человека. Дункан проследил за его жестом и увидел туманно-голубую планету, несущуюся к ним в золотом сиянии главной звезды этой системы.
— Прежде чем мы начнем драться, нам нужно выбраться отсюда, так что давайте лучше искать лазейки, — как ни в чем не бывало предложил Бердик.
Пленники начали осматривать перегородку. У них не было возможности узнать, наблюдают ли за ними похитители, как это было на флагмане, но им пришлось рискнуть. Они проверили каждый стержень решетки, тщетно пытаясь найти в ней слабое место. Но несмотря на все старания, у них ничего не вышло. Туманная планета, тем временем, приблизилась и превратилась в огромный шар, и ее голубой цвет сменился зелеными, коричневыми и охристыми участками с вкраплениями более ярких синих водоемов. Раздался пронзительный сигнал, который с каждой минутой становился все интенсивнее. Сияние солнца смягчилось, звезды и вовсе погасли, а потом вокруг корабля взметнулись облака, которые тоже быстро исчезли, и стремительный полет прекратился. Корабль завис в зеленоватом небе, а под ним расстилалась желтая пустыня из песка и рассыпанных по нему камней.
Пустыню прорезало ущелье, на дне которого протекала река. На краю пустыни она разливалась по широкой зеленой равнение, полной маленьких ручейков и сверкающих озер, с причудливо-яркими фруктовыми садами и разноцветными полями. Посреди этой равнины находился город.
— Обран, — указал на него Турн.
Дункан вцепился в прутья решетки и стиснул их так сильно, что на лбу у него вздулись вены, словно бы готовые лопнуть, а лицо стало пунцовым. Он не мог сдвинуть решетку с места, но внезапно вторая перегородка, отрезающая каюту пленников от коридора, скользнула в сторону, и перед ними появился Макверн, за спиной которого стоял еще один офицер.
— Уайетт… — заговорил было Макверн, но Дункан уже развернулся и бросился на него, как атакующий бык. Он ударил его и отбросил назад к другому офицеру. На мгновение все пришли в дикое замешательство, и в следующий миг Бердик, Уитфилд и остальные земляне тоже бросились к двери и вступили в драку. Уайетт четко осознавал только одну вещь: он вырубил Макверна и сейчас убьет его — и это была очень приятная мысль.
Но затем Уитфилд накинулся на него и начал оттаскивать его от противника, быстро бормоча что-то о том, что этот человек еще может быть им полезен, и Дункан, немного успокоившись, прекратил драку, а Бердик поднял Макверна на ноги, заломив ему руку за спину. Уйгур в это время методично душил второго офицера, но Уайетт подскочил к нему и тоже заставил его остановиться, объяснив, что и этот уриксианец может понадобиться им для управления кораблем. Затем Дункан снова повернулся к Макверну, который сильно тряс головой, пытаясь прийти в себя.
— Возьмите их парализаторы и следите за дверью, — велел Уайетт Бердику и Уитфилду. — Безымянный, держи этого типа, — кивнул он на Макверна. — Вот так. Не бойся сделать ему немного больно — помни, кто он! — Затем Дункан обратился к самому Макверну, указывая на разделяющую каюту решетку. — Как мне убрать эту перегородку?
Альфа-центаврианцы тесно прижались к решетке, пытаясь разглядеть, что происходит в соседней половине комнаты.
— Я сам ее уберу через минуту, — неожиданно ответил Макверн. — Боже, Уайетт, ты хоть раз пробовал думаешь, прежде чем что-то делать?!
— Я думал, — огрызнулся Дункан. — Много думал. Где твое начальство? И где Бринна?
Он сделал знак Безымянному, и тот сильнее заломил руку Макверна. Лицо офицера исказилось — не столько от боли, сколько от теперь уже настоящей злости.
— Может, вы перестанете орать на меня и выслушаете?! — рявкнул он. — Я на вашей стороне! Я — тот человек, за которого умер Лоран, я лидер Второй партии!
— Ты недолго будешь лидером чего бы то ни было, если мы не запустим трансляцию! — прохрипел второй офицер, к которому, наконец, вернулся голос и который смог немного ослабить хватку уйгура. — Флагман уже проверял нас. Если Варсек обнаружит, что тебя нет ни на одном корабле, и мы будем вести себя не так, как положено…
МАКВЕРН ВПИЛСЯ ВЗГЛЯДОМ в Уайетта.
— Ну? Ты еще хочешь отправиться на Землю или предпочитаешь сопровождать нас с Бринной в преисподнюю?
— Отпусти его, — велел Дункан Безымянному.
— Спасибо, — с кислым видом проворчал Макверн, разминая руку. — Это, похоже, входит у тебя в привычку. Я мог бы рассказать тебе о наших планах раньше, но решил, что это неразумно. Варсек непредсказуем. Он мог отправить тебя в «яму», где ты выдал бы нас…
— Да уж, ты тогда очень мне помог! — хмыкнул Уайетт. — Никакого мнения о том, стоит ли меня пытать! Ты мог бы, по крайней мере, сказать «нет».
— Если бы я сказал «нет», ты был бы в «яме» через пять минут. Я в любом случае, балансировал на краю этой пропасти неделями. Все, что мне было нужно — это продержаться до сегодняшнего дня, до этого момента.
— Значит, ты
