Предсказание дельфинов - Вольф Вайтбрехт

И он особо отметил доктора Лилли! Это был ещё один безумец, чьи эксперименты были вложены в наличные — настоящие американские деньги!

ВМС планировали использовать язык дельфинов для обучения этих послушных животных, чтобы их можно было использовать в качестве эскорта и сигнальных часовых для подводных лодок. Планы зашли так далеко, что их оснастили ядерными боеголовками – подобно смертоносным самолётам, которыми когда-то владели японцы. Но дельфины им не сынки, даже не союзники! С этими зверьками пришлось нелегко. Прошли годы, прежде чем появились первые результаты, и никто не был уверен, не выдумают ли вдруг резвые малыши что-нибудь ещё по пути к месту назначения. Не раз приходилось предупреждать базу, потому что они, визжа от радости, подплывали к ней со своими неразорвавшимися зарядами.

В то время Макгалли был молодым лейтенантом Военно-морского ведомства и знал кое-что, о чём не писали газеты. После подписания Договора о всеобщем разоружении ВМС США пришлось прекратить все дальнейшие эксперименты с дельфинами. - Морская земля - теперь финансировалась каким-то исследовательским советом, вероятно, связанным с каким-то фондом – посол не был точно уверен.

Морская земля! Эти здоровенные, блестящие серые парни выглядели так мило, когда проносились через кольца, играли в баскетбол или отплясывали задом наперёд по бассейну, виляя хвостами и ухмыляясь зрителям! Несмотря на раздражение, МакГалли усмехнулся, вспомнив кадры из цветного фильма Уиллера. От этого его возмутительное заявление стало ещё более непостижимым! Возможно, профессор переутомился и ему пора в санаторий.

Макгалли задумался, отпил виски и откусил кончик толстого - Апмана Он энергичным жестом оттолкнул приближающегося официанта с зажжённой спичкой в руке и потянулся за огнемётом, которым пользовался ещё со времён службы на флоте.

Итак, он сидел один в дальнем углу кафе, окружённый оживлённым разговором, изредка улавливая слова и обрывки предложений.

Там, должно быть, были русские, беседующие с толстым стариком и коротышкой-французом. Он напрягся, пытаясь уловить обрывки разговора. Раздражение или нет, главное было узнать мнение Конгресса о речи Уиллера.

Его внимание привлек голос: - Простите? - Довольно неловкий, высокий молодой человек поклонился ему и, когда Макгалли одобрительно указал на один из небольших стульев, пододвинул его к мраморному столу. Он попросил официанта принести мокко. - Вы случайно не слышали лекцию профессора Уиллера? - — обратился он к американцу.

- Да — лаконично ответил посол. Но, погодите, возможно, он услышал лишь первое мнение? Молодой человек сам выглядел как интеллектуал, немного помятый и неискушённый. Макгалли не смог бы объяснить почему; в его одежде не было ничего предосудительного, и всё же у него сложилось впечатление, что соседу по столику было совершенно всё равно, подходит ли цвет галстука к рубашке и костюму. Хотя он и подходил. Счастлив в браке, заключил посол.

- вы имеете в виду, — продолжил он уже более дружелюбно, — что мой соотечественник нес чушь? Говорите открыто, что думаете, особенно о конце речи.

- О, вы американец? Разве нам не следует говорить по-английски...? - Макгалли махнул рукой. - О нет. Мне нужно попрактиковаться Глаза его нового знакомого загорелись, когда он начал: - Ну, это профессор Уилер, это было блестяще! Не только фильм — хороший, превосходный; я имею в виду особенно его гипотезу о дельфинах. Я почти никогда не видел ничего столь смелого... -

Восторженно, воодушевлённо, заявил Макгалли. Тем лучше. Но чего стоило это суждение? - Вы биолог, мистер...? - — спросил он после того, как другой несколько резко закончил.

- Извините, я ещё не представился. Доктор Хубер, Бертель Хубер из Инсбрукского университета.

Посол склонил голову и ответил: - Макгаллий. И, мистер Хубер, простите, доктор Хубер, вы действительно думаете, что это было бы полезно для науки? -

- Абсолютно, мистер МакГалли, абсолютно! - — поспешил сказать Бертель. - Послушайте…

- Подождите-ка минутку МакГалли встал и крикнул через всю комнату: - Здравствуйте, мистер Шёнхаузер, подойдите ко мне, здесь есть место! -

Бертель резко повернулся на стуле: тот, кого он позвал и кто теперь направлялся к столу, был не кто иной, как заместитель министра культуры, главная причина его присутствия здесь, цель и смысл его поездки!

Хубера не приняли в министерство. Когда он заговорил настойчиво, надушенная дама за стойкой резко ответила ему, что заместителя министра нет на месте. Сегодня — кульминация Конгресса по бионике, и сегодня знаменитый — она указала своим маленьким красноватым клювом — профессор Уилер из Штатов будет говорить о своих не менее знаменитых дельфинах. Заместитель министра тоже там, сказала она. Удастся ли ему выловить его или хотя бы поговорить с ним, она не ручалась; ради Бога, он не должен был возлагать на неё ответственность за это.

Итак, Бертель помчался в Хофбург, купил один из последних билетов, протиснулся в первый ряд и едва успел увидеть, как измождённый американец идёт к кафедре и слышит речь. К счастью, ему попался один из последних, кто одновременно принимал речь в кассе. Он пришёл в кафе не для того, чтобы найти доктора

Шёнхаузера, а потому, что после услышанного ему непреодолимо захотелось кофе. Заместитель министра вспомнился ему только тогда, когда он увидел, как тот приближается быстрыми шагами. Министр вздрогнул, узнав Хубера.

Макгалли поднялся со стула и представился: - Это господин доктор Хубер из Инсбрука

Бертель поднялся для короткого поклона. - Мне уже посчастливилось быть представленным вам однажды — сказал он, слегка покраснев.

- О, я помню — ответил вице-министр, садясь. - Разве это не год назад в Инсбруке, на конференции? Да, теперь я точно помню. Вы прочитали интересную лекцию, действительно очень интересную, господин доцент! -

Бертель вздохнул с облегчением. Совсем неплохо.

- Вы слышали Уилера, господин министр? - — спросил посол. Услышав утвердительный ответ Шёнхаузера, он продолжил: - Вот, мой друг доктор Хубер в восторге, извините, он тоже учёный Он похлопал Бертеля по предплечью своей большой красноватой рукой. - Да, господин Хубер был в восторге от моего соотечественника, не так ли? -

Вице-министр навострил уши. - Мой друг — назвал ли Макгалли этого инсбрукского лектора? Разве это не тот самый, о котором профессор Хольцапфель недавно донимал его? Всё верно, всего несколько дней назад он написал о нём письмо!

- Ваше Превосходительство, — ответил он, — я тоже был