Канарейка Великого князя (СИ) - Росса Ольга Геннадьевна

Завтракали мы вдвоём. Сидели и молчали, не пытаясь даже вести беседу. Хозяина особняка не было за столом, он на рассвете умчался в Петербург. После трапезы мы засели в библиотеке, и Пётр обучал меня орфографии русского языка его времени. На самом деле, правила были несложные и вполне понятные. Думаю, справлюсь, если придётся писать письмо или записку. Мужчина заодно и письменному этикету меня обучил, его основным правилам.

Когда у меня уже копчик заныл от долго сидения на стуле, Пётр заметил моё ёрзание и предложил размяться в бальном зале.

Повторили полонез пару раз. Затем мужчина решил обучить меня вальсу. Скрепя сердце пришлось слушать его разъяснения и танцевать уже в более близкой позиции, чем в полонезе. Через час совместных усилий я всё же смогла станцевать простые фигуры и шаги вальса. Держа руку на мужском плече и чувствуя горячую ладонь Петра на своей талии, я невольно смущалась первое время. Всё же расстояние между нами сократилось значительно.

Но когда у меня начало получаться, я вошла во вкус и с удовольствием танцевала под громкий счёт Петра — на рояле играть было некому. Он показал свои способности в качестве педагога и партнёра, умело кружил меня, не давая сбиться с шага. Иногда я чувствовала себя такой маленькой и ведомой в его руках, что порой становилось страшно от собственного ощущения безопасности и доверия к этому мужчине. Мысленно я надавала себе подзатыльников, чтобы не расслаблялась и была начеку.

— Прекрасно, Ольга Владимировна, — похвалил меня колдун, когда мы закончили танец, однако не спешил убирать руку с моей талии, продолжая удерживать возле себя. — Вы способная ученица. Уверен, у вас получится заменить Алединскую.

— Смею признаться, учитель вы хороший, — выдавила я улыбку, хотя говорила правду, но вот волнующая меня близость сбивала с толку.

— Благодарю. Предлагаю вам немного размять свои пальчики и потренировать голос, — он взял мою ладонь, преподнёся к губам, и оставил нежный поцелуй на моих пальцах, отчего мурашки в панике бросились по спине вниз.

— Хорошо, — я вырвала ладонь из его цепкого захвата и поспешила к роялю. Сейчас действительно не помешает музицирование, которое всегда помогало мне собраться с мыслями.

Сначала я дала волю своим чувствам и окунулась в Бетховена, исполнив сонату номер семнадцать, которую называют ещё «Буря». Пётр стоял рядом и молча слушал мою игру, но я не обращала на него внимания, нажимая на клавиши. Когда музыка утихла вместе с моими эмоциями, я подняла взгляд на мужчину.

— Прекрасно. Я восхищён, Ольга Владимировна, — в его голосе звучала искренность. — Уверен, Великой княгине понравится ваш талант не меньше, чем мне. А поёте вы столь же прекрасно, как музицируете?

— Не знаю, — я пожала плечами. — Спеть романс?

— Пожалуй.

— Что сейчас поют в лучших домах Петербурга? — я иронично изогнула бровь, смотря на мужчину.

— Честно говоря, не ведаю, — нахмурился Пётр. — Меня нечасто приглашают в лучшие дома столицы.

— Понятно. Пожалуй, спою романс «Не искушай меня без нужды» (*), он как раз где-то в это время стал популярным, — вспомнила я свой репертуар из тех времён, когда была студенткой. — Только не судите строго, я без распевки.

Пальцы коснулись клавиш, полилась лирическая музыка, заполняя пространство зала. Я набрала воздуха в лёгкие и запела один из моих любимых романсов.

— Не искушай меня без нужды

Возвратом нежности твоей,

Разочарованному чужды

Все обольщенья прежних дней.

Уж я не верю увереньям,

Уж я не верую в любовь

И не могу предаться вновь,

Раз изменившим сновиденьям.

Немой тоски моей не множь,

Не заводи о прежнем слова,

И, друг заботливый, больного

В его дремоте не тревожь.

Я сплю, мне сладко усыпленье,

Забудь бывалые мечты.

В душе моей одно волненье,

А не любовь пробудишь ты.

В душе моей одно волненье,

А не любовь пробудишь ты.

Когда тишина окутала пространство, я долго не могла поднять взгляд.

— Вам не понравилось? — и всё же я посмотрела на Петра.

— Понравилось. Вы чудесно поёте, Ольга, — бесцветным голосом произнёс мужчина, на его каменном лице не промелькнуло ни одной эмоции. — Вот только вы сами ещё никогда не любили и не разочаровывались в ком-то — это чувствуется в вашем голосе.

— А вы сами любили хоть кого-то? — меня почему-то задели его слова, хотя он был прав. Мужчина не торопился с ответом, пристально смотря на меня. — По глазам вижу, что да. Это была безответная любовь или взаимная?

— Думаю, ваш вопрос неуместен, — нахмурился Пётр. — Пора передохнуть и отобедать.

Колдун развернулся и поспешил выйти из зала, оставив меня одну. Кажется, я сегодня обнаружила ещё одну больную ещё одно уязвимое место Петра Григорьевича — несчастная любовь.

____________

(*)Романс «Не искушай» (1821 г.), стихи Евгений Баратынский, музыка Михаил Глинка.

Глава 10. Общение

Каждое утро начиналось со звука выстрелов. И ведь надо же было колдуну тренироваться в стрельбе именно с рассветом. На четвёртый день я уже не боялась и не удивлялась, просто закрывала уши подушкой, злясь на Петра.

Дни проходили насыщенно: уроки этикета, орографии, танцы — я впитывала всё как губка. Разучивала романсы, которые было модно петь на приёмах и званых вечерах. Иногда Пётр просил меня сыграть на рояле что-нибудь из музыки нашего мира и даже спеть. Я не отказывала себе в удовольствии удивить мужчину необычными для его времени песнями. Пришлось даже объяснять, что такое «мобильник» и «клёвый».

День, когда я заменю юную графиню, приближался и страшил меня. Я потеряла сон. Часами сидела у окна в темноте, смотря на чёрное небо, которое в последние дни заволокло тучами. Никогда не была религиозной, хотя крестили меня ещё в детстве, но перед сном я стала молиться богу и высшим силам, чтобы они помогли мне вернуться домой. Мне становилось легче, и я ложилась спать.

В субботу утро началось, как всегда, с выстрелов в саду. Укутавшись в шаль, я села на подоконник и стала наблюдать за тем, как Пётр заряжает пистолеты и стреляет по мишени. Интересно, кого он так сильно любил, что разочарование толкнуло его вступить в тайное общество? Не верю, что дело только в душевных порывах сделать мир более свободным и справедливым. Как там говорят французы? Cherchez la femme — ищите женщину.

Когда колдун закончил стрельбу и направился к дому, в комнату вошла горничная, чтобы помочь мне привести себя в порядок и одеться. В столовой меня уже ждал Пётр, одетый с иголочки. Хозяин усадьбы должен был прибыть сегодня, и мой соглядатай с нетерпением ожидал его приезда после полудня.

— Плохо спите, Ольга Владимировна? — Пётр внимательно посмотрел на меня. — У вас тени залегли под глазами.

— Уснёшь тут, — пробубнила я, садясь на стул.

— Волнуетесь, — мужчина поджал губы. — Зря. Я верю в успех нашего мероприятия. Советую не изводить себя мыслями о будущем.

— Легко раздавать советы, — я скривила губы. — В отличие от вас, будущее мне как раз известно. И лично для вас ничем хорошим это не закончится.

— На всё воля божья. Именно он и послал вас, чтобы предупредить нас.

— Очень странно слышать из ваших уст слово «бог», Пётр Григорьевич, — язвительно намекнула я на его дар колдуна.

— Я такой же крещёный, как вы, и верующий грешник, — хмыкнул мужчина. — Только меня одарили Высшие силы.

— Или сам дьявол.

— Скорее, оба. Я могу как излечить, так и навести порчу.

— И много колдунов живёт тут? — я принялась за еду.

— Нет. Ведуньи и колдуны редкость, с каждым столетием одарённых становится всё меньше и меньше, — спокойно объяснял Пётр, так и не притронувшись к пище.

— Почему?

— Наш удел одиночество, нас боятся, церковь вдобавок преследует, — горькая усмешка проскользнула на его губах. — Редко кто хочет связать судьбу с колдуном.