Канарейка Великого князя (СИ) - Росса Ольга Геннадьевна

— Ваша возлюбленная отказалась выходить за вас? — ляпнула я догадку, которая молнией пронеслась в голове.

— Нет. Софья согласилась выйти за меня, — Пётр нахмурил брови, — но её отец не дал своего благословения и запретил нам видеться.

— Мне жаль, — искренне произнесла я.

— Он считал, что я недостаточно хорош для юной девы.

Всё кончено: меж нами связи нет.

В последний раз обняв твои колени,

Произносил я горестные пени.

Всё кончено — я слышу твой ответ.

Обманывать себя не стану вновь,

Тебя тоской преследовать не буду,

Прошедшее, быть может, позабуду —

Не для меня сотворена любовь.

Ты молода: душа твоя прекрасна,

И многими любима будешь ты.

Пётр в очередной раз удивил меня, прочитав короткое стихотворение. В его голосе сквозили горечь и тоска.

— Вот уж не думала, что вы ещё и поэт, — изогнула я бровь.

— Это не мой стих. Его сочинил мой знакомый, молодой талантливый поэт, Пушкин Александр Сергеевич.

— Пушкин?! — выпучила я глаза. — Вы знакомы с самим Пушкиным?

— Вижу, вы его читали? — улыбнулся Пётр.

— Кто же Пушкина не знает? Пушкин — наше всё.

Я вас любил. Любовь ещё, быть может,

В моей душе угасла не совсем.

Но пусть она вас больше не тревожит.

Я не хочу печалить вас ничем…

Процитировала я первые строки знаменитого стихотворения.

— Что-то я не припомню у него подобного, — колдун изогнул бровь.

— Значит, напишет ещё, — улыбнулась я. — «Капитанскую дочку» и «Евгения Онегина» тоже.

— Отрадно слышать, что он закончит «Онегина».

— Жаль только, умрёт Пушкин рано, — вздохнула я. — Сколько он мог бы ещё написать, если бы не эта дурацкая дуэль.

— Значит, всё же дуэль, — Пётр сдвинул брови. — Неудивительно — с его-то горячей натурой… но действительно будет жаль потерять такой талант.

Наша беседа перетекла в литературную область. Всё же Пётр был хорошо образован и начитан. Я даже не заметила, как закончился завтрак и мы перешли в библиотеку, где продолжили разговор. И только когда наговорились вдоволь, принялись за этикет.

— Ольга Владимировна, только не забывайте, что великий князь далёк от литературы и искусства, — напомнил мне мужчина. — Не стоит с ним долго вести подобные беседы. Он быстро заскучает.

— Помню, армия — его единственная любовь, — напряглась я. А ведь так хорошо общались, что даже забыла про то, что являюсь практически заложницей колдуна.

Вдруг распахнулась дверь, и на пороге библиотеки появился хозяин дома, одетый в пальто и шляпу, на его плечах белели погоны из мокрого снега.

— Доброго дня! — он улыбнулся и окинул нас зорким взглядом, снимая цилиндр. — Как вы тут без меня? Справляетесь, Пётр Григорьевич?

— Прекрасно, Владимир Иванович, — выпрямился колдун и подошёл к барону. — Есть хорошие вести для нас?

— Есть! Вот, спешу как раз их сообщить.

Я поджала губы, не ожидая ничего хорошего от заговорщиков.

— Я добыл для тебя и для Рылеева приглашение на званый вечер к великой княгине, — улыбнулся барон. — И мы с Кондратием разработали новый план замены.

— Чем старый план его не удовлетворил? — нахмурился Пётр.

— Прошу, выслушайте меня. Кондратий велел вам всё рассказать, — он снял пальто и небрежно бросил его на диван. Затем подошёл к письменному столу и сел на стул. — Присаживайся, Пётр Григорьевич.

Я уже сидела рядом, поэтому мне оставалось только подождать, когда колдун займёт своё место.

— Вы приедете вместе с Ольгой в Михайловский дворец, но немного опоздаете, надо, чтобы Алединские уже были там, — барон говорил твёрдо и размеренно, давая нам возможность уловить суть плана. — Я вас встречу и сразу уведу вашу протеже в другие комнаты. Во дворце есть наши люди, они помогут спрятать её. Ваша задача появиться на вечере и выманить Ольгу Александровну из зала. Вот тут мои люди отведут её куда следует, и мы поменяем девушек.

— Уверены, что сработает? — нахмурился колдун.

— Не сомневайтесь. К тому же с вашими способностями, Каховский, вам не составит труда выманить Алединскую и затуманить ей разум, чтобы не наделала шума. Согласитесь, так гораздо удобнее и безопаснее. Дворец большой, есть где спрятать девушек — им же придётся меняться платьями. Я вас уверяю, никто не заметит подмены.

— Допустим, у нас получится поменять девиц. Как мы вывезем оттуда саму Алединскую? — Пётр искал подводные камни.

— Заберёте её с собой и привезёте в карете сюда в усадьбу. Девушку закроем в одной из комнат. Ваше сонное зелье уже готово. Отдохнёт тут, выспится на всю жизнь вперёд, — хохотнул мужчина, а потом перевёл серьёзный взгляд на меня. — Если хотите освободиться от оков Петра Григорьевича и вызволить графиню, Ольга Владимировна, советую не отклоняться от плана и выполнить его в точности.

— Ясно, — процедила я.

— Вот и замечательно! — барон удовлетворённо потёр руки. — Я распорядился затопить баню и приготовить вкусный ужин. Помойтесь, попарьтесь хорошенько, отдохните от трудов праведных. Завтра вечером выезжаем в Петербург. А теперь хотелось бы отобедать. Проголодался я в пути изрядно.

Обед проходил под рассказ о новостях, которые барон успел узнать, пребывая в столице. Собеседник Владимир Иванович был отличный, и я с интересом слушала его комментарии по тем или иным событиям.

— Барон, вот вы умный человек, порядочный семьянин. Почему вы примкнули к тайному обществу? — обратилась я к хозяину дома.

— Хороший вопрос, Ольга Владимировна, — мужчина промокнул губы салфеткой. — Два года назад я подавал царю записку о запрете продавать крепостных без земли. Если пока отменить крепостничество невозможно, то хотя бы свести на нет позорную торговлю людьми. Мы живём в девятнадцатом веке, когда гуманизм царит в прогрессивном обществе, я считаю рабство недопустимым, как и крепостное право.

— Торговля людьми это ужасно, — согласилась я. — И что же царь ответил на ваш проект?

— Он отклонил его, — барон скривил губы. — Сказал, что дворянство не примет такую реформу. Есть указ о «Вольных хлебопашцах», только им практически никто не пользуется. Откуда у бедного крестьянина деньги на выкуп земли?

— Барон, поведайте Ольге о других своих проектах, — Пётр решил поддержать разговор. — Например, о развитии торговли, о том, как предлагали уравнять всех горожан в правах и податях, уменьшить налоги и банковские проценты. Как требовали активного вмешательства государства и ослабления контроля со стороны иностранцев в торговых сделках.

Я с уважением посмотрела на барона. Его идеи мне казались хорошими.

— Ни один проект не был принят, — злость прозвучала в голосе колдуна. — И заметьте, Ольга, у Владимира Ивановича нет крепостных. Он зарабатывает на жизнь своим умом, а не за счёт рабского труда.

— А как же слуги? — изумлённо посмотрела я на мужчину.

— Они все работают за жалованье, — спокойно ответил барон. — Можете спросить свою горничную. Она подтвердит.

— Я вам верю, — сомневаться у меня не было причин. — И мне жаль, что ваши проекты не были приняты.

— Ничего. Придёт и наше время, — улыбнулся мужчина. — И вы нам в этом поможете.

Я ничего ответила на эту фразу, барон ведь действительно свято верит в то, что он и его товарищи создают всеобщее благо для страны и людей. Моих доводов он, конечно, слушать не станет.

После обеда я решила прогуляться по саду в тишине и покое. Когда мне ещё выпадет такой шанс? Завтра моя жизнь сделает новый виток, и я даже не знаю, чем всё это закончится и куда приведёт меня. Окажусь на плахе или вернусь домой?

Я шла по вымощенной камнем дорожке, мокрый снег прилипал к ботинкам. Промозглый ветер дул в спину. Серые тучи нависли над поместьем, грозясь снова завалить сад снегом.

— Ольга, можно я составлю вам компанию? — раздался за спиной знакомый голос.

— Думаете, сбегу? — хмыкнула я, даже не обернувшись и продолжила идти.

— Конечно нет, — и Пётр схватил меня за руку. Я остановилась и повернулась к нему лицом. — Вы от меня никуда не денетесь.