Том 6 Искатель Света - Cuttlefish That Loves Diving

При этой мысли Эмлин вдруг обрадовался, что вступил в Клуб Таро.

Это была единственная известная ему организация, где можно было получить ресурсы сейчас в обмен на будущие обещания.

А внутри рода Сангвинов, в церквях праведных богов, приходилось шаг за шагом копить заслуги, чтобы встать в очередь за Потусторонней Чертой и ритуалом продвижения. Иногда Потустороннему и всей жизни не хватало, чтобы накопить необходимое количество вклада.

Это как кредитная линия под поручительство господина Шута. Можно использовать её для размещения заданий, а после успешного продвижения вернуть долг сразу или в рассрочку… — Эмлин по привычке сводил суть вещей к знакомым ему понятиям.

Хотя он сам никогда не брал кредитов в банках, у некоторых Сангвинов был богатый опыт в этом деле, и они часто делились им друг с другом.

У большинства из них были постоянные и весьма затратные увлечения, а ценные коллекции было трудно быстро продать, поэтому приходилось прибегать к займам у знакомых, банковским кредитам и другим способам, чтобы свести концы с концами.

Эмлин помнил одного Сангвина, не слишком умелого в делах и жившего исключительно на доходы от врачебной практики. Ему приглянулось ценное произведение искусства, и он купил его, взяв кредит в Баклундском банке.

Поскольку он не хотел отдавать в залог свой дом, ему, благодаря долгой жизни, потребовалось целых двести лет, чтобы выплатить кредит в рассрочку. Конечно, формально это выглядело так: умер отец — платит сын, умер сын — платит внук.

Эмлин оценил это так: очень добросовестно.

Баклунд, Северный район, у Собора Святого Самуила.

Горожане выстроились в несколько очередей, чтобы получить от сотрудников Фонда помощи бедным Лоэна печёный хлеб, сушёные грибы и цукаты.

Очереди тянулись от ворот собора через всю площадь, извиваясь в несколько колец. Куда ни глянь — повсюду были головы.

Одри стояла на ступеньках позади Мелиссы, и вся эта картина была у неё как на ладони.

Она видела измождённые, жёлтые лица горожан, в глазах которых читалась жажда. Видела мать с младенцем на руках, которая, укачивая его, с тревогой смотрела на, казалось, не уменьшавшуюся очередь. Видела множество прилично одетых людей в костюмах и длинных платьях. Видела, как некоторые низко опускали шляпы и надевали вуали, словно не желая, чтобы их узнали.

Время от времени кто-то пытался пролезть без очереди, но священники и полицейские, следившие за порядком, тут же вытаскивали их и отправляли в самый конец.

Раздавались порции еды, и мешки за длинным столом один за другим пустели.

Наконец, вся еда закончилась, но длинная очередь уменьшилась лишь наполовину.

На лицах тех, кому не досталось помощи, отразилось разочарование, уныние, сожаление и мольба, но они не шумели, не спорили, а механически двинулись к другим пунктам раздачи еды.

За последние месяц-два они слишком часто сталкивались с подобным и уже знали, что ненужные вспышки эмоций лишь отнимут и без того немногочисленные силы и не позволят быстро добраться до другого пункта помощи или магазина, где еду продавали по сниженным ценам.

В этот момент их лица были бесстрастны, а взгляды — пусты. Они покидали площадь, словно толпы живых мертвецов.

В толпе одна женщина с ребёнком на руках пошатнулась и упала.

Ребёнок тут же громко заплакал от боли.

Плача, он всхлипывал:

— Мама, я так хочу есть…

— Скоро поедим, скоро поедим, на Площади Памяти есть еда… — женщина подняла ребёнка, похлопывая его по спине, и, говоря это, сама заплакала.

Увидев эту сцену, Одри уже хотела что-то сказать, но увидела, как Мелисса достала из деревянного ящика под столом порцию еды и побежала к матери с ребёнком.

— Я не заметила, ещё одна осталась… — присев на корточки, Мелисса протянула хлеб, сушёные грибы и цукаты и очень тихо пояснила, боясь, что начнётся давка среди окружающих горожан.

Эта оставшаяся еда на самом деле предназначалась для уставших сотрудников фонда, и Мелисса отдала свою порцию.

Женщина взяла еду, передала её ребёнку и несколько раз повторила:

— Спасибо, спасибо…

Ребёнок крепко прижал еду к себе и по-детски повторил за матерью:

— Спасибо, спасибо…

Одри подсознательно огляделась и заметила, что священники, большинство полицейских и тайно смешавшиеся с толпой Ночные Ястребы смотрели на это с нескрываемым сочувствием, жалостью и скорбью.

Когда горожане в основном разошлись, Одри взяла свою порцию еды и протянула её Мелиссе:

— Ты это заслужила.

Мелисса, глядя на мисс Холл, покачала головой:

— Я отдала свою порцию. Мисс Холл, не беспокойтесь обо мне, дома у меня есть еда, мой брат — государственный служащий…

Одри с лёгкой улыбкой вложила печёный хлеб, сушёные грибы и цукаты в руку Мелиссы:

— И обо мне не беспокойся. Мои родные позаботились о десерте для меня.

Говоря это, она взяла у своей горничной Анни деревянную коробочку и, открыв, показала Мелиссе.

В коробочке лежали изящные сэндвичи с огурцом, сливочные сконы и маленькие морковные пирожные.

На лице Мелиссы отразилось явное изумление. Она несколько секунд смотрела на десерты, затем подняла глаза на мисс Одри Холл.

После чего опустила голову и, ничего не сказав, стала есть печёный хлеб, запивая его водой, приготовленной в Соборе Святого Самуила.

Одри, словно окаменев от её взгляда, застыла на месте с коробочкой в руках, не двигаясь несколько секунд и лишь крепко сжав губы.

После того как пятая группа жителей Лунного Города прошла очищение, исцелилась и отведала чудесных грибов, этот древний город без всякого сопротивления принял веру в Шута и впустил в свои стены святого, божественного посланника Германа Спэрроу.

Клейн провёл большую мессу, используя Незатенённое Распятие и Посох Жизни, чтобы исцелить оставшихся жителей Лунного Города.

Верховный жрец Ним, выйдя из карантина, в конце мессы почтительно спросил:

— Владыка посланник, каково полное почётное имя великого Господа?

Клейн обвёл всех взглядом и с каменным лицом торжественно произнёс:

— Шут, не принадлежащий этой эпохе…

Передав почётное имя, он особо подчеркнул:

— В обычных молитвах не произносите полное имя. Только в важных случаях.

Иначе его, господина Шута, замучают «рабочими звонками» до нервного срыва.

Ним ничуть не удивился, ведь и Древний Бог Солнца требовал того же.

Он, подумав, спросил:

— Есть ли особые требования к ритуалу поклонения Господу?

Клейн с видом оракула произнёс:

— Бог сказал: восьмая заповедь — служите мне сердцем, а не жертвами. В ритуале главное — благочестие, других требований нет, он может быть очень простым.

Всё равно Господу всё равно… — мысленно добавил Клейн.

Разъяснив