Время перемен - Владимир Владимирович Голубев

Так и беседовали два офицера – младший расспрашивал, восхищённо глядя на попутчика, а старший всё рассказывал и рассказывал. Дорога до Москвы за разговорами пролетела на удивление быстро.

⁂⁂⁂⁂⁂⁂

Царская невеста была прекрасна – серебряное платье, венчальный венец, усыпанный изумрудами и бриллиантами, ярко-чёрные горящие каким-то неземным светом глаза. Святейший патриарх Вселенский и Московский, Платон, ласково глядящий на чету новобрачных и людей, собравшихся на церемонии. Императрица-мать, Екатерина Великая, грандиозная и величественная вначале, в конце венчания тихонько утирала слёзы, прижимаясь к мужу. Суворов, сменивший светлейшего князя Константинопольского в командовании нашей армии, сияющий блеском орденов, не выдержал и закричал «Ура императору-победителю и юной императрице!». Всё слилось в какую-то радостную картину бытия, совсем молодой прапорщик Антуфеев был поистине в восторге.

Императрица Анастасия – звучит! Она так восхищённо и робко, как-то таинственно глядела на императора, а тот в ответ смотрел на юную свою супругу так нежно и заботливо, что их взаимные чувства ощущались даже на расстоянии. Государь, этот могучий бородатый человек с суровым взглядом словно помолодел и наполнился ещё большей силой. Он был счастлив, и его счастье, будто солнечный свет, проливалось на окружающих.

В Москву пожаловали целых пять королей, один император, семь курфюрстов и бессчётное множество принцев, ханов, даже епископов – такого присутствия высочайших гостей не было ни у кого из монархов Европы, возможно, за всю историю. Величие России проявлялось во плоти. Мы были очень нужны всем. Наша слава и сила была непререкаема. Даже война отошла на второй план для Европы. Если испанский король мог сослаться на то, что замуж выходит его дочь, а курфюрст Бранденбурга и король Швеции могли говорить о вынужденном своём падении к ногам победителя, то вот визит императора Франца, в ситуации, когда его армии терпели поражение за поражением, был признаком безусловного влияния России.

Улицы города были заполнены гостями – русскими и иностранными. Такого количества людей сразу молодой прапорщик никогда не видел, хорошо, что рядом был майор. Прондзинский взял юношу под опеку. Оказалось, что хромота его была весьма небольшой, Москву он неплохо изучил, да и знакомых у него было достаточно. Празднества были великолепны, на многочисленных площадях выставлялось бесплатное угощение, в церквях шли праздничные службы, город был ярко украшен.

- Збигнев Станиславович, а это сам генерал Бонапарт? – прапорщик увидел по соседству на пиру статного круглолицего человека.

- Он, естественно. – усмехнулся плотно закусывающий майор, — Много ли ты ещё знаешь генерал-майоров с Андреем Первозванным?

- Бог ты мой, сам Бонапарт! Вот бы иметь честь быть ему приставленным!

- Что, прапорщик, мечтаете, будто сказочны Иван-Царевич? – усмехнулся Прондзинский, — А вот я попробую стать Вашим Серым Волком из сказки и реализую Вашу мечту!

- Что, как? – растерялся юноша, но воздухоплаватель уже встал из-за стола и направился к сидящим рядом с генералом двум оживлённо разговаривающим полковникам.

- Пётр Дмитриевич, вечер добрый!

- О! Кого я вижу! Прондзинский, душа моя! Как я рад Вас видеть! – расплылся в улыбке Милинкович, также приписанный к Генеральному штабу, — Позвольте представить, — обратился он к стоя́щему рядом полковнику, — наш герой-воздухоплаватель Збигнев Станиславович Прондзинский! А это мой кузен, Иван Петрович Милинкович, командир Ярославского кирасирского полка. Он, кстати, большой поклонник никосфер!

- Да, ваши шарики были весьма полезны в прошедшей Европейской компании, впрочем, насколько я знаю, Вы, господин майор, отличились в Китайской? – крепко пожал руку поляку второй Милинкович, — Там? – он кивнул на искалеченную кисть Прондзинского.

- Именно! – криво улыбнулся майор, — Теперь только в штабе могу служить.

- Хорошо, что Вы живы, майор! А не расскажите ли…

- Готов весь вечер быть Вашим верным слугой, полковник! – рассмеялся Прондзинский, — Однако прошу помочь моему молодому другу, прапорщику Антуфееву…

- Антуфеев, Антуфеев… Кавалерист?

- Именно! Только что выпустился, назначен в Омский драгунский, как второй в выпуске получил приглашение, мечтает быть представленным генералу…

- Как же, Пётр, я наслышан об этом мальчишке! Он вторым в выпуске стал из-за своего благородства, не мог помешать Илье Аббасову-Черкасскому первым быть. Тот гордый до безобразия… Идите-ка сюда, прапорщик!

Григорий робко подошёл к беседующим офицерам.

- Молодой человек, скажите-ка, будьте любезны, а как это Вы, второй в выпуске приглашение получили? Аббасов-Черкасский же должен был здесь стоять – только лучшие выпускники училищ, да кавалеры орденов приглашены на церемонию. – хитро усмехнулся Мелинкович-кавалерист.

- Илья мне своё приглашение передал. Сказал, что по чести я должен в Москву ехать, а возможности царя увидеть у него ещё будут. – зарделся юноша.

- Что же, честь ему известна, это хорошо… Он ко мне в полк зачислен. – усмехнулся офицер, — Ну, ладно. Желаете быть представлены генералу Бонапарту?

- Да! Мечтаю! Николай Карлович — герой. Победитель шведов. Он единственный генерал-майор, получивший высший орден империи…

⁂⁂⁂⁂⁂⁂

Никольский безнадёжно опоздал на бал по случаю бракосочетания государя. Учёный, в общем-то, и не собирался в Москву, занятый исследованиями, но получил личное приглашение от монарха, а в таком случае отказ был совершенно невозможен. Срочно бросив все дела, он верхо́м отправился в Петербург, откуда уже поездом отбыл в Первопрестольную. Однако, пропустив церемонии и пиры, воздухоплаватель опоздал даже на бал.

В зал Аникита вошёл уже без представления, тихо прошёл к колонне, надеясь простоять там неузнанным до конца развлечения. Светского общества учёный не любил, откровенно чурался, никак не мог он забыть трагических происшествий юности. Но на сей раз он был вынужден прийти туда, где собрались почти все известные люди всего царства, и покоя ему не пришлось получить.

- Вот, Настенька, познакомься, это тот самый знаменитый писатель Ветров, в миру славный наш учёный и воздухоплаватель Никольский. – государь подошёл совершенно незаметно и сейчас стоял прямо перед оробевшим исследователем, держа под руку супругу, — Да не кланяйтесь Вы так непрерывно, Аникита Васильевич! Анастасия — большая поклонница Вашего творчества и давно желала познакомиться с Вами лично.

В глазах царицы, при виде совершенно ошалевшего от такого внимания Никольского, прыгали весёлые чёртики, но она удержалась от шуток в его адрес, ограничившись знакомством и обещанием присылать ей все книжки, которые напишет всемирно известный Ветров, первой. После такого раскрытия своего инкогнито, Аникита получил почти