Портфель точка нет - Владимир Сербский
После гражданской войны преобразования продолжились. Фонтан во дворе разровняли и засыпали, ворота с решеткой чугунного литья выломали из арки. Красивый забор растворился сам, незаметно разобравшись по кирпичику. Внутренний дворик, искусно мощеный штучной брусчаткой, безжалостно закатали в асфальт.
В Отечественную войну дом серьезно пострадал от авиационной бомбы, которая прошила его насквозь. Прошла от крыши до подвала, но не взорвалась. Здание удар приняло достойно. Его подлатали, а позже прихлопнули четвертым мансардным этажом, похожим на кавказскую кепку. Древний особняк и это надругательство над барокко выдержал. С тех пор он стоял как прежде, вопреки многочисленным капитальным ремонтам. Общество охраны памятников регулярно пугалось коричневой металлопластиковой крыше и ядовито-розовому фасаду. Но кто их слушал когда-нибудь?
И сейчас на этом фасаде ничего нового не наблюдалось. Ни строительных лесов, ни «вышки», ни люльки. Даже элементарной веревки для альпинистов не висело! И, ясное дело, никакого черного квадрата снаружи прилеплено не было. Ни на уровне третьего этажа, ни по всему фронту картины. Обычная стена, взгляду не за что зацепиться. Хм…
— А что случилось? — раздался женский голос.
Степан, меланхолично озирающий здание, обернулся. Возле него притормозила хорошо поддатая парочка: черно-белый мужчина в галстуке, накрывающем солидное брюшко, и хрупкая дамочка в брючном костюме похожего контраста. Облаченные в одежду строгого кодекса, эти граждане явно припозднились на корпоративной вечеринке.
— Ничего такого не замечаете? — неопределенным вопросом ответил Беседин.
— Хм… — толстяк оторвал взгляд от стены, чтобы с подозрением уставиться на Степину живописную физиономию.
— Ой! — задрав голову, дамочка икнула. — Дом качается!
— Не-е, сегодня землетрясение не передавали, — нетрезвым голосом возразил мужчина. Махнув рукой, он приложился к жестяной банке «Фанты», практически незаметной в добром кулаке. — Я прогноз погоды слышал. Дождь будет.
Женщина живо отреагировала:
— Так чего стоим, Веня⁈ Пошли уже, а то щас как ливанет!
Позавидовать простым житейским проблемам Степан не успел. Едва он вернулся к обозрению фасада, как офисную пару сменил полицейский наряд. Охрана правопорядка тихо подкралась сзади, и выдала их рация, пробурчавшая сквозь грозовые помехи замогильным зовом:
— Алтай, Алтай! — не дождавшись ответа, рация прохрипела еще что-то невнятное. И вдруг совершенно другим, командирским голосом, четко рявкнула: — В камеру! Борзых в камеру, я сказал!
Беседин обернулся.
— Документики, гражданин, — индифферентно, через зевоту, потребовал полицейский сержант.
Патрульный страж не вникал в далекие переговоры. Он разглядывал затрапезную футболку возможного нарушителя порядка.
— Какие, к чертям, документы, когда землетрясение⁈ — возмутился Степан, подтягивая шорты. — Выскочил, в чем был!
— Землетрясение? — сон с сержанта слетел в одно мгновенье. Он даже прикрутил громкость на рации. — Где?
— Вот и я смотрю: где, — солидно ответил Степан. — Прогноз погоды обещал дождь. А тазики с крючков почему падают?
— Тазики падают? Пить надо меньше, — интерес к странному смотрителю дома был моментально потерян. — Идите уже спать, гражданин!
Конечно, наскоком проблему не решить. Так думал Степан, поднимаясь по лестнице. Есть многое чего на свете, что и не снилось друзьям Горацио. Загадок в этом мире полно, не каждые явления понятны и объяснимы. Взять, к слову, пирамиды. Черти когда построили эти искусственные горы. А кто, как и зачем? Что за лучи пирамиды выпускают в космос? Сплошные вопросы.
Однако то, что кажется непонятным, завтра может оказаться элементарно простым. Не сразу, а после внятного пояснения умным человеком. История помнит множество случаев, когда на людей снисходило озарение. Проблемы разом решались и загадочный туман рассеивался. Степан читал об этом. На Ньютона, помнится, снизошло перезревшее яблоко. Стукнуло по голове, когда он под яблоней лежал. И сразу результат — полный текст закона всемирного тяготения. Даже дети теперь, прочитав учебник, рассуждают меж собой о гравитационном поле Земли. Вот как оно оказалось: сначала было совсем непонятно, а потом гений враз по полочкам все разложил!
Вообще, много чудного всего происходит с гениями. Вспомнить, например, Александра Сергеевича Пушкина. Спал человек, спал, вдруг как вскочит… И пошел строчить: «Я помню чудное мгновенье, передо мной явилась ты». И так пять листов. Записал, пошел спать дальше. До следующего гениального стихотворения. И где те, кто пробовал повторить нечто подобное? Сотни лет прошло.
Или взять Менделеева, химика известного, который знаменитый сорокаградусный напиток изобрел. Тот вообще таблицу Менделеева во сне увидел. После того, как напиток чудный изобрел, он спать стал много. Спал он, как обычно, после обеда, спал — и на тебе: таблица Менделеева. Не просыпаясь, законспектировал таблицу карандашиком, а на следующий день очнулся великим человеком.
К сожалению, Степан Беседин — не Менделеев и не Ньютон, разгадки в голове не наблюдается. К жене Оксане, помнится, захаживала подружка Люся. Парикмахерша, свято верящая в мистику и чертовщину. Эта крупная во всех смыслах женщина в спиритическом сеансе могла вызвать дух кого угодно — того же Ньютона, с целью познания очередной тайны и просто поболтать.
Степан представил себя в загадочной темноте, с грудастой Люсей за одним столом. Черная скатерть, едва освещенным мерцающей свечкой, призрак Менделеева, и задушевный разговор об инопланетянах. Представил, после чего непроизвольно заржал. Нет- нет, как ни хочется, а придется инопланетную версию с пришельцами, проходящими сквозь стены, принимать за базовую. Ведь своими глазами все видел! Просто, добрав информации, с этим нужно спокойно разобраться. Но для начала следует поспать.
Справка. И все кричат «Ура!»
И все бегут вперед,
И над этим всем новый день встает.
Глава 11
Эпизод 11.1
А поутру они проснулись.
На работу Беседин проспал. Ничего удивительного, почти до утра ворочался, переваривая события. Девчонке синяки пару раз смазал, и себе заодно. А вот кошка привыкла завтракать по расписанию. Посидев в растерянности у пустого блюдца, она утомилась мучить себя голодом, и пришла на диван руку лизать. Степан подскочил, однако вместо холодильника направился к бывшему семейному ложу. Кошка недоуменно фыркнула — тут кушать пора, а хозяин квартирантке лоб трогает и простынку поправляет. Делать ему нечего!
— Ну что, подруга, будем вставать? — Степан заметил, что девчонка не спит, реснички предательски вздрагивают. — Как это ни грустно, у нас расходятся дороги. Прощай, любимая, прощай.
— Плохо мне, — отвергая иронию, прошептала
