"Фантастика 2025-50". Компиляция. Книги 1-23 (СИ) - Биверов Андрей Леонидович

Раздражало лишь то, что из-за недальновидности аборигенов значительную часть времени и ресурсов, необходимых для укрепления обороны, придётся потратить на обеспечение их безопасности. Инженерные подразделения, ПВО — всё, что жизненно необходимо на передовой, будет отнимать город.

Вслух этого Чимбик говорить не стал.

Его внимание привлекла разношёрстная компания идиллийцев в компании нескольких инопланетников. Последние выглядели счастливо-обалдевшими. Парень-идиллиец обнимал разом двух девушек, нисколько не возражавших против подобного. А три идиллийки, весело говорившие о чём-то, завидев репликанта, заговорщицки переглянулись и направились к нему.

Чимбик с интересом наблюдал за их приближением. Как и все встреченные ранее аборигены, девушки были хороши собой и находились в отличной физической форме. Сержант попытался вспомнить, видел ли хоть одного старого или некрасивого идиллийца, но не сумел. Ещё одна загадка странной планеты.

— Привет, — махнула сержанту рукой одна из подошедших девушек — высокая красотка с длинной светлой косой.

Озорное веселье аборигенов на миг захватило Чимбика, и он осознал, что улыбается под забралом шлема. Вслед за осознанием улыбка пропала с лица сержанта. Он не впечатлительная дворняжка, чтобы так легко попасть под действие эмпатии.

— Я могу вам чем-то помочь, мэм? — холодно поинтересовался сержант.

— Уверена, что можешь, — улыбка на лице идиллийки стала шире, а за весельем всё отчётливей чувствовался сексуальный интерес.

— И не ей одной, — подмигнула Чимбику вторая девушка.

В отличие от подруги, она напоминала скорее военнослужащую Доминиона — короткая стрижка, удобная одежда и обувь. Но цвет кожи и грациозные движения не оставляли сомнений, что от армии идиллийка переняла только приглянувшиеся внешние атрибуты.

— Ты ведь доминионец? — поинтересовалась третья девушка с огненно-рыжей шевелюрой. — Отдыхаешь после службы? Мы как раз идём на вечеринку. Хочешь с нами?

Их возбуждение походило на инфекцию, проникая в сознание репликанта. Не контролируй автодоктор брони его гормональный фон и не подавляй сексуальное желание, возможно, Чимбик ощутил бы настойчивое желание согласиться. Но сейчас сержант ощущал лишь глухое раздражение от попытки навязать ему что-то.

— Нет, — грубо ответил он.

Его ответ вызвал удивление и обиду.

— Почему? — капризно надула губки рыжая.

Сейчас она чем-то напоминала Чимбику Свитари, изображавшую дурочку. Ему даже захотелось замахнуться на идиллийку, чтобы увидеть, изменится ли её взгляд на злой и затравленный, как у Лорэй, или она и есть дурочка?

Талика, похоже, почувствовала недоброе и вмешалась:

— Идите на свою вечеринку, детишки, и не мешайте гостю. Он же сказал, что не хочет идти.

— Многое теряешь, — фыркнула рыжая, и компания к немалому облегчению репликанта ушла прочь.

— Не принимайте близко к сердцу, — примирительно улыбнулась Талика. — Молодежь. Гормоны ударяют в голову и мысли только об удовольствии.

— Почему вы назвали их детишками? — озадачился Чимбик. — Они выглядят, как взрослые особи.

Завидев ещё одну компанию идиллийцев, сержант со всей ясностью понял, что его ждёт повторение недавнего эпизода.

— Мы можем пойти куда-то, где мне не будут предлагать вступить в половой контакт и не станут оказывать на меня эмпатическое воздействие? — спросил он.

Талика тихо рассмеялась.

— Говорят, туристический квартал — как раз такое место, — с улыбкой сообщила она.

Сержант нахмурился. Да, наверное, это казалось идиллийке забавным: репликанту не нравилось пребывание в специально созданном для чужаков месте и он потребовал показать ему жилой район аборигенов. А теперь он недоволен местными порядками и хочет попасть в комфортную для чужаков среду.

Зато теперь Чимбик лучше понимал устройство туристического квартала с его разграничениями по зонам и ограничениям на применение феромонов и эмпатии. И полностью одобрял такое решение проблемы. Чимбик с немалым удовольствием вернулся бы туда, но только после достижения цели: он хотел изучить и понять Идиллию, отыскать ту ложь, что местные скрывают за красивой витриной.

— А прямо в городе есть места, где нет такого навязчивого внимания? — спросил он.

— Можем отправиться в деловой центр, — предложила Талика. — Там меньше несдержанной молодёжи, больше инопланетников и не приветствуются излишнее внимание и навязчивость.

— Хороший вариант, — подумав, согласился сержант.

Деловой центр тоже был частью настоящего города. И Чимбику хотелось посмотреть на то, как идиллийцы работают.

Все эти разговоры про планету удовольствий и нескончаемого праздника не учитывали такую часть жизни, как работа.

Талика вызвала оставленную на соседней улице машину. Сержант хмыкнул: прогулка по жилой зоне оказалась непродолжительной.

— Вы не ответили на вопрос про «детишек», мэм, — напомнил он Талике, когда они устроились в машине.

— Это не характеристика возраста, а скорее обозначение эмоциональной незрелости, — пояснила Талика. — Когда тела уже выросли, а в голове гуляет ветер.

Чимбик ненадолго задумался над её словами. Эсперанто имел свои наречия, разнящиеся даже на одной планете, поэтому слова идиллийки могли быть как идиомой, так и прямым смыслом.

— Мэм, это ведь идиома? Или данные граждане действительно пережили трепанацию черепа? — уточнил он.

Его слова вызвали новый приступ смеха у идиллийки.

— Нет, это выражение означает легкомыслие и переменчивость. В силу нашей натурализации с момента полового созревания и где-то до тридцати — тридцати пяти лет сексуальное желание крайне сильно. Потому молодёжь вечно в поисках приключений и новых впечатлений. Обычно они проводят время в квартале удовольствий, в клубах и на вечеринках. Но ваша броня и необычный вид будут привлекать молодёжь в любой части города.

Репликант обдумал услышанное. Физиологические особенности аборигенов объясняли навязчивое внимание, но не прибавляли понимания устройства общества. Да и сама Талика не проявляла к нему сексуальный интерес.

— А вы сами, мэм? — решил внести ясность Чимбик. — Вы не проявляли ко мне непрофессиональный интерес. Разве ваша физиология чем-то отличается?

Идиллийка весело рассмеялась, ничуть не смущённая вопросом.

— Я в своё время уже перебесилась.

Заметив непонимающий взгляд репликанта, гид пояснила:

— Перебеситься — это что-то близкое к «воплотить желания и исчерпать их», — пояснила она. — Нагуляться.

Сопоставив ответ идиллийки со сказанным выше, Чимбик задал новый вопрос:

— Каков ваш биологический возраст, мэм?

— Сорок три года.

Репликант мысленно вздохнул: определить на глаз возраст дворняг оказалось сложнее, чем подсчитать количество киборгов в ротной колонне. При одинаковом возрасте дворняги могли выглядеть совершенно по-разному. К примеру, Талика — на взгляд Чимбика — выглядела ненамного старше идиллиек, приглашавших его на вечеринку. Может, это тоже особенности натурализации? И этим объясняется отсутствие пожилых людей на улицах — они просто не выделяются среди прочих?

— Мэм, а почему в городе не видно людей пожилого возраста?

— Что вы подразумеваете под «пожилым возрастом»? В неразвитых мирах, как я слышала, люди уже после сорока могут считаться «пожилыми». Или вы говорите о дряхлости тела?

Вопрос поставил репликанта в тупик. Насколько он знал, возраст определяется хронологически, но и биологическая составляющая тоже важна. На Идиллии, видимо, придавали значение лишь биологическому старению.

— О дряхлости тела, мэм, — ответил репликант.

Шлем позволял ему сидеть лицом к собеседнице и одновременно наблюдать за жизнью улицы. Репликант фиксировал всё: полицейского робота на перекрёстке; стайку детей, столпившихся у фургончика с надписью «Кондитерские изделия» на борту; компанию взрослых — точнее определять их возраст сержант уже не брался — идиллийцев в открытой машине; небольшую сцену, на которой выступали музыканты. Запоминал и старался составить собственную картину этого мира.