Участковый. Книга вторая (СИ) - Барчук Павел

Семёнов с облегчением вздохнул. Сидеть в кабинете и звонить по телефону ему очевидно нравилось меньше, чем мотаться по пыльным улицам.

— Договорились. Только, смотри, если что, зови на подмогу. А то Сериков… он не простит тебе ни одной осечки. — Добавил старлей.

Я заверил Семёнова, что при малейшей на то необходимости, сразу побегу к нему, затем распрощался с ним и, не мешкая, направился в комиссионный магазин.

Было еще рано, до открытия оставалось порядка пятнадцати минут. Я постучал в боковую дверь, ту, что вела в служебные помещения. Мне открыла молодая продавщица с игривым взглядом. Похоже, Наденьку Ля Флёр и правда уволила. Хотя, может, просто сейчас работает другая смена.

— Любови Никитичны еще нет, — с улыбкой произнесла девушка, делая мне «глазки». А вы новый сотрудник милиции, да? Не женаты? Я вот тоже не замужем. Жду, так сказать, настоящую любовь. А вы верите в любовь, товарищ лейтенант?

— Всей душой, — сказал я, стараясь, чтоб мой ответ не звучал слишком уж саркастически, затем осторожно отодвинул девушку с прохода и двинулся вглубь магазина, — Вы же не против, я подожду Любовь Никитичну. Служебное дело.

— Конечно-конечно… Товарищ лейтенант, может, чайку? — Девушка двинулась вслед за мной.

В итоге мне пришлось провести в кабинете Ля Флёр, который располагался в противоположной от подсобок стороне, минут двадцать, разглядывая коллекцию старинных безделушек, коих тут было просто до черта. Наверное, это — особенность долгой жизни, вот такая тяга к старинным вещам и к их собирательству. Просто обычные старушки копят всякий хлам, а кровососущие — тоже хлам, но дорогой.

Наконец, дверь открылась, на пороге появилась вампирша. В темном строгом платье, с распущенными волосами, спускающимися по спине едва ли не до талии, она снова показалась мне похожей на Белоснежку. Все-таки, удивительно красивая женщина. Интересно, это связано с ее привычкой пить кровь или природа-мать постаралась?

— Лейтенант, — произнесла Ля Флёр, снимая ажурные перчатки. — Хотела бы сказать, что крайне удивлена твоим визитом, но не буду строить из себя святую невинность. Почувствовала тебя еще на подходе к магазину. Что привело в такую рань? Фу… Это, между прочим, одна из неприятных сторон жизни смертных. Вставать ни свет, ни заря и топать на работу. Но речь не об этом… — Вампирша подошла ко мне совсем близко, — Вы же понимаете, какой урон наносите в глазах окружающих моей репутации? И я сейчас не о простых гражданах.

— Ваша репутация, Любовь Никитична, и так под вопросом. Поверьте, ни у кого нет заблуждения, будто вы — невинная незабудка. Даже среди ваших же сородичей бытует мнение, что с вами лучше не связываться.

— Ну что вы. — Усмехнулась Флёрова, — Наговаривают, сучьи дети. А про репутацию… Я имела в виду, что столь частые визиты инквизитора могут создать превратное впечатление, будто я сотрудничаю с правоохранительными органами. А это в нашем кругу, мягко говоря, не приветствуется.

— Ничего страшного. Переживете. — Отрезал я, — Мне нужна информация. О Воронове. Вся, что у вас есть.

Любовь Никитична еле заметно скривилась, прошла к столу и села на свое рабочее месте, сцепив тонкие, аристократичные пальцы в замок. Я устроился напротив нее, на стуле, предназначенном для посетителей.

— Я уже все рассказала. Мальчик был наивный, влюбленный. Я его держала на расстоянии. Он своей безумной любовью пил мою кровь… в переносном смысле, разумеется. Все.

Вампирша развела руки в стороны, всем своим видом демонстрия сожаление. Мол, ей очень жаль, что информация такая скудная.

— Вспомните детали, — настойчиво попросил я. — С кем он общался? О чем говорил? Может, куда-то ходил? И… Любовь Никитична, хотелось бы верить, что вы не считаете меня идиотом. Старшие вампиры имеют некоторые способности. Если бы вы хотели его реально отшить, то просто внушили бы парню, чтоб он собрал вещи и свалил в свой Геленжик. Но нет. Такого не произошло. Соответственно, у меня возникает подозрение, что вы не просто так позволили ему крутиться рядом. Он вам был чем-то интересен.

Ля Флёр несколько минут смотрела на меня молча. Ее взгляд стал тяжёлым, а пальцы барабанили по столешнице.

— Дьявол! Ладно! — Наконец, решилась она, — Скажу, как есть. Вы правы. Я могла бы велеть ему оставить меня в покое. И… Я именно так и сделала. Но на него не подействовало внушение.

Вампирша откинулась на спинку стула и снова поморщилась, будто ей неприятно говорить об этом.

— Этот мальчик был странным, лейтенант. Во всех смыслах. Конечно же я пытался отправить его восвояси. Неоднократно. Однако…не сработало. И такое на моей практике происходит впервые.

— Любопытно… — Я задумался, осмысляя услышанное. — И как вы могли бы это объяснить?

— Он… увлекался историей. Археологией. Говорил, что участвовал в каких-то раскопках здесь, в области. Недалеко от города. Кажется, курганы какие-то вскрывали. Потом он куда-то ездил… А на момент нашего знакомства должен был попасть в Геленджик. Говорил, что хочет проверить одну теорию. Связанную с находками из тех раскопок. Так вот… Черт!

Флёрова вскочила с места и подошла к окну. Замерла возле него, глядя вдаль.

— Ну что ж вы, Любовь Никитична, продолжайте. — Подбодрил я вампиршу.

— Значит так, Лейтенант… — Она повернулась ко мне. Выражение ее лица стало каким-то… Хищным, что ли. — Сейчас я скажу тебе то, о чем не должна знать ни одна живая душа. Ясно? И особенно — неживая. Дай слово, что не станешь пользоваться этой информацией.

Я со спокойной совестью пообещал Флёровой все, о чем она просила. Потому как реально не собирался манипулировать вампирскими тайнами. Меня интересовала личность Воронова и причина, по которой грохнули именно его.

— В общем, есть один артефакт. Он важен исключительно для нас, для вампиров. С помощью артефакта можно плодить себе подобных, не нарушая Договор. То есть, чтоб создать Птенца, в классическом варианте старший вампир должен сначала умертвить человека, а потом оживить его своей кровью. Это — прямое нарушение пункта 5-б, параграф о допустимых действиях Детей Ночи. Так нас называют в кругу «своих». Но… Если заполучить артефакт, о котором я вам говорю… То создать Птенца можно не через смерть. Есть специальный ритуал, в котором данный артефакт задействован. И вот по итогу вместо человека мы получим вполне себе бодренького вампира. Теперь, как это связано с Вороновым… Противостоять внушению старшего вампира не способен ни один человек. Да что там человек… Даже демоны высшего порядка не всегда могут противиться нашей воле. За что нас сильно не любят. Но! Если смертный какое-то время, даже непродолжительное, провёл рядом с артефактом, о котором сейчас шла речь… У него… скажем так… появляется некоторая устойчивость к влиянию вампиров. Иммунитет. И вот, что я вам скажу…

Флёрова оторвалась от окна, вернулась к столу и снова уселась на свое рабочее место.

— У меня есть подозрение, что Евгений Воронов удивительным образом во время раскопок раздобыл артефакт. Долгое время он считался утерянным. Многие из моей «семьи» его искали, но безуспешно. И вдруг ровно после появления Жени, я получаю загадочное предложение приобрести эту крайне занимательную штучку. Не то, чтоб я мечтала об аромии вампиров. Если честно, от такой перспективы немного подтрясывает. Но стать обладательницей древнего и могущественного артефакта — почему нет? Однако, как я сказала, той ночью продавец так и не явился. А Женю убили. Что еще больше убеждает меня в наличие связи между Вороновым и «Скипетром Ночи».

Любовь Никитична замолчала, разглядывая меня своими прекрасными, янтарными глазами. Я тоже сидел молча. Просто офигевал от внезапности поворота событий.

Только вчера какой-то идиотский призрак вещал мне об этом скипетре, а сегодня вдруг оказывается, что артефакт мог быть связан с Вороновым.

— Вы не знаете, где именно вел раскопки Воронов? Вдруг рассказывал. Мало ли.

— Знаю, конечно, — Фыркнула вампирша. — Он удолбал меня историями о том, как правильно раскапывать курганы. Совсем недалеко от города. Если ехать на запад, через элеватор, вы попадёте сначала в колхоз «Красная заря», а уже за ним, километров через десять, будет место раскопок. Вроде бы там найдены скифские захоронения.