Война, торговля и пиратство… (СИ) - Гринчевский Игорь Леонидович

Волк сегодня почему-то завтракал с «хуразданской махайрой», которая на добрую ладонь длиннее обычных абордажных тесаков, прихваченных моряками с «Резвого скакуна».

К тому же было ясно, что и Телемах в стороне не останется: возле его ног лежал малый самострел, пока что не заряженный, но ведь колчан рядом валяется, долго ли зарядить, пока старшие прикрывают?

Алкей оглядел невеликий трапезный зал, будто разыскивая, чем можно метнуть в обидчиков, но всё же решил начать с разговора.

— Вели своему Рустаму вернуть мне деньги! — буквально прорычал он. — Не было такого уговора, чтобы догола меня раздевать!

— Погоди, постой! Кто ж такие важные дела стоя решает? Садись за стол, спросим вина разбавленного да и обсудим. А люди твои пусть пока за дальний стол присядут, я им тоже выпить закажу. Эй, хозя-и-и-ин! Живо сообрази выпивку и закуску. На наш стол — вина разбавленного, а за тот — пива крепленого. Я плачу! — распорядился Волк. И уже почти по-дружески обратился к капитану «Скакуна»: — Садись, говорю. Обсудим, найдём решение…

— Да какое там решение!.. — начал вскипать тот.

— Обычное. Справедливое. То есть, в равной степени не устраивающее обе стороны!

Последнее предложение было сказано с широкой улыбкой. Знаменитой на всё море «волчьей» ухмылкой, не предвещавшей ничего доброго тому, кто не прислушается. Здоровяк насупился, но замолчал и уселся на предложенное место.

— А теперь смотри! Деньги, что ты сначала проиграл — они из нашей корабельной кассы, и я сам тебе их вчера выдал, так? Та-ак! Значит в этой части у тебя обиды быть не должно! Это первое. Идём дальше. Товар, что ты проиграл, я у тебя честно купил и выдал долговую расписку. Цену предложил щедрую, такую тебе здесь никто не даст. Это второе!

— Как не даст⁈ — вскинулся торговец. — Да у меня лучшая шерсть…

— Знаешь что, тёзка гераклова деда? Выйди в море, поймай там рыбу и ей мозги фаршируй! А мне — не надо! Мы с тобой оба знаем, что за твои шкуры и шерсть я дал лучшую цену. И вчера ты был на неё-таки очень согласен!

— Как ты меня назвал⁈ — вышел из столбняка собеседник, похоже, пропустивший остальную часть сказанного мимо ушей.

— Был такой великий герой, Гераклом звали. Если знаешь, кивни! Во-от! Но Геракл — это прозвище. А при рождении имя ему было Алкид, то есть «потомок Алкея». Так его деда звали. Получается, ты — тёзка деда великого героя, сына Зевса, между прочим! Гордись!

И пока собеседник пытался уяснить, при чём тут Зевс-Громовержец, и земной дед его знаменитого сына, Савлак продолжил давить:

— Верно я говорю? Цену мы тебе дали хорошую, и проценты по долгу — выше, чем Еркаты запросили. А срок возврата — короче. Расписка у тебя в порядке? Сохранилась?

Тот кивнул.

— Ну вот, значит и товар, который ты заложил, тоже мой был! И ты ничего не проиграл, только выиграл! Я ведь сумму в расписке с лихвой указал. И излишек тот — наша благодарность за твою помощь в нашем маленьком представлении. Так что, милый друг… — тут Волчара сделал паузу и снова ухмыльнулся. — Ничего мы тебе не должны!

— Да как же ничего⁈ — возмущенно вскочил тот. Потом сообразил, что в зале появились посторонние, которые ничего не должны знать, вернулся на место и почти шёпотом прошипел: — Как это ничего⁈ Уговор какой был? Что я заложу товар и корабль, так? Так! Но проиграю только деньги за товар, а потом как бы опомнюсь и остановлю игру. А получилось что? Твой человек сгрёб учетверённый выигрыш! И теперь я остался без корабля!!!

Он мрачно выдул кружку разбавленного и решительно заключил:

— Не было такого уговора, чтобы я в убытке оставался! Пусть вернёт лишнее!

Уже наступило, а затем — и прошло время обеда, спорщики разоружились, а Алкей отослал своё сопровождение во двор. Всё равно команда Волка начала возвращаться с прогулки, так что численное преимущество было не на их стороне. А спор всё длился и длился. С одной стороны — уговор. А с с другой — Полуперс выиграл честно, а это — воля богов. Спорить с ней чревато.

— Вот ты мне скажи, Рустам мухлевал? Или кости фальшивые использовал?

— Нет, пробовал я ими играть, всё честно, — признавал раз за разом Алкей.

— Тогда — это воля богов!

— Но уговора-то такого не было! — надрывал душу страдалец.

— Ладно… По хорошему. В нашем споре судья нужен. Вот только, сам понимаешь, весь смысл был в том, чтобы тайну соблюсти. Поэтому предложение моё такое… Слушай внимательно!

— Да я со всем вниманием!

— Игнорировать волю богов нельзя. Раз ты проиграл так много, значит, отдавать тебе всё оговоренное нельзя. Тихо! А с другой стороны ты нас выручил, помог, пошёл навстречу. Неправильно будет, если мы тебя без награды оставим.

— Так, а я о чём! — вскинулся тот.

— Потому предлагаю решить наполовину. Чтобы одинаково обидно было обоим.

— Это по справедливости, значит! — ухмыльнулся Алкей, припомнив шутку Савлака в начале разговора. — А знаешь, я согласен! Давай так и порешим.

— Что-то внучек у нас с Гайком кости стариковские ныть начали. Не иначе, как к перемене погоды. Оттепель скоро будет, — сказал дед и выжидательно посмотрел на меня.

А чего ждёт? Сочувствия? Нет уж, он сам учил, что «как бы хреново тебе ни было, лицо надо блюсти!» так что сочувствие — это последнее, за чем он обратится. Хочет, чтобы я погоде меняться запретил. Да нет, бред! Не настолько он в меня уверовал. Но тогда что?

— Пока дорога для саней нормальная, Софии в путь пора! — растолковал он, видя, что сам я зашёл в тупик.

Ну, пора, согласен. А я тут при чём? Ой! Ой-ё-ё-ё-ё-ёй! Я-то как раз очень при чём! Уговор-то был, что я её сопровождать буду до самого Эребуни!

Это что же получается?

— Деда, но завтра после обеда первый пуск лесопилки. А послезавтра — новой печи. Как же? Да я же…

— Что «ты же»? Ты свою женщину должен сопровождать! И почти уже дочь Главы рода Арцатов. Которая ждёт твоего ребёнка, между прочим. И его внука. Вот о чём ты думать должен, а не об игрушках своих!

Я замолк, понимая, что все мои возражения сводятся к «но я хочу» и «не было такого уговора!» Детство, короче.

— Извини, дедушка. Ты прав. Игрушки это… Но вы уж не пожалейте, пришлите голубей с отчётами. Точнее, одного, послезавтра.Раньше мы всё равно не доедем

Он ласково потрепал меня по плечу. Не волнуйся, мол, надо будет, и трёх отправим.

— Боги тебя за это покарают, Савлак! — уверено заявил Полуперс, продолжая похмеляться пивом. — Это же их подарок, а ты от него отказался. И даже меня не спросил!

— Прекрати комедию ломать, Рустам! — ответил Волк настолько серьёзно, что собеседника мигом проняло. — Сам знаешь, его надо было или наградить, или убить. А если убивать — то тихо и со всей командой. Иначе кто-нибудь из них нас бы сдал.

— М-да… Задачка на раз! — задумчиво пробормотал подручный Мгели. — Без Русы я и не знаю, как такое провернуть. Всех, тихо, и чтобы никто не понял, что это мы. Этот умник мог бы и справиться… Жаль, что он не с нами.

— Зато он с Еркатами! — отрезал капитан. — И знаешь, что меня в этом напрягает? То, что из их лавки никакого посыльного никуда не отправляли, но через четверть часа подошёл откуда-то отряд в броне и с оружием, рыл на тридцать. А чуть позже и городская стража подтянулась. Понимаешь? Они совсем не рисковали своими грудами серебра на столе, охрана всё прибывала и прибывала. Я потому и шепнул, чтобы ты им серебро на сохранение отдал. Вот только не понимаю, как они весточку отправили.

— Говоришь, посыльного не отправляли?

— Нет! Ни один человек не покидал их лавку. Не было ни дыма, ни сигнала трубы. А весть ушла. Интересно как?

— Задачу понял, командир. Это первым делом выясню!