Маньякой 2 - Константин Владимирович Ежов

И тогда – удар об пол. Тупой. Реальный. Спасительный.

Он вырвал меня из умирающего отсека, из пространства за секунду до разгерметизации. Возвратил в тело. В мой собственный, слабый, дрожащий каркас из плоти.

Отполз, не глядя, опираясь на пятки и локти, пока спина не ткнулась в перегородку. А потом – только тогда – поднял взгляд на сферу.

Она всё ещё пульсировала. Как будто ничего не случилось. Как будто там не было ни гибнущего корабля, ни ста семидесяти двух летней девчонки в капсуле, ни разваливающейся оболочки, ни пустоты, готовой поглотить нас обоих.

Сфера. Неподвижная. Совершенно чуждая. И в то же время до боли знакомая, как шрам.

Мои пальцы сжались. Плечи сгорбились. И только тогда понял. Это её рук дело. Не сферы. Мику.

– Ты… – хрипло сорвалось с губ.

Не обвинение. Не вопрос. Просто звук.

Она медленно встала. Не торопясь. Словно ожидая, что любое резкое движение может спровоцировать что-то – меня, может, саму сферу. Она шагнула ближе. Осторожно. Но глаза у неё были пристальными, оценивающими. Почти – профессионально-холодными.

- Прости, – сказала она. – Но иначе ты бы не поверил.

- Что это было?

- Твой же воспоминательный отпечаток.

- Что?

Она вздохнула. Села на корточки передо мной, не приближаясь ближе, чем на метр.

- Ты пережил сильную травму. Психологическую. Ты мог говорить, мог двигаться, мог даже смеяться… но внутри ты остался там. В том умирающем отсеке. В своей прошлой жизни….

- Я….

- Ты не знал. Это не осознаётся. Но когда подключила сферу, она поймала самый сильный эмоциональный импульс.

- И решила устроить мне экскурсию в ад?

- Я хотела, чтобы ты снова это увидел. По-настоящему. Чтобы ты знал, что прошёл через это. Что это было.

- Сука!

- Нет, – сказала она с удивительной нежностью. – Ты забыл. Заложил это под бетон, как старую шахту. И пока ты не откроешь её сам, ты не выйдешь из этой комнаты. Не из этой – из своей. Внутренней.

Выдохнул. Глубоко. Рвано. Сфера больше не горела. Она погасла, как звезда, отработавшая своё.

- И… это что? Всё?

- Нет, – ответила она. – Это начало.

Сел. Ровнее. Спина ещё дрожала, но уже слушалась. Руки по-прежнему были ледяными.

- Это было реально? – спросил её.

- Реальнее, чем ты думаешь. Твоё воспоминание – да. А то, что ты жив, – ещё реальнее.

- А она?

- Я не знаю, – честно сказала Мику. – Но ты сделал выбор. Ты дал ей шанс. А сам остался. Это важнее, чем ты думаешь.

Опустил устало голову. Глаза – в пол. Где-то под этими плитами остался шепот стали. Где-то – её дыхание. А где-то – моё последнее "прощай", которое так и не сказал.

- Значит, – выдохнул устало, – и вправду жив.

- Да.

Значит, вот так. Вот как оно, выходит, работает.

Эта… штука. Сфера. Пузырь, иллюзия, интерфейс, или как её там вообще звать – может вытаскивать из тебя воспоминания. Не просто то, что ты помнишь – а то, что внутри. Что было раньше. Прежде. До. До тебя самого. До твоей памяти. До твоего понимания.

И если всё это правда, выходит… выходит, тем трёхруким инопланетянином – был я сам?! Шизануться!

- Твою мать… – выдохнул, едва осознавая, что сказал это вслух.

Глухо. В пол. Рядом Мику чуть вздрогнула, но промолчала. Умная. Или просто не хотела прерывать. Да и не смог бы сейчас объяснить хоть что-то.

Рассмеялся – коротко, глухо, надтреснуто. И сам испугался этого смешка.

Вот оно. Вот и докопался до истины, которой никто не просил. Сам же. И вот теперь сиди тут, вглядывайся в белёный потолок и думай: а сколько ещё таких "я" было? Сколько из них успело обгадить всё до меня, а теперь, без вариантов, должен это расхлёбывать?

Плюнул в сторону. Почти буквально.

- Нет, ну серьёзно… – пробормотал в пространство. – Получается, всю свою жизнь был не "попаданцем", а просто реинкарнацией сам себя? Версия 24.7, патч финальный? Ну уж нет… Нет уж, ребята. Нафиг такие обновления.

Сел. Помассировал пальцами глаза, виски. Темечко стучало гулко, будто где-то внутри черепа сидела огромная, тёплая, но холодная капля – и медленно стекала вниз, по шее, по позвоночнику, застывая комом между лопаток. Тошно. Противно. Не от воспоминаний, а от их последствий.

Потому что теперь ведь – не отвертишься. Это не просто "мир похожий". Это не просто "другой мир". Это тот же самый мир, просто где-то за пару галактик отсюда. Или в другом временном кармане. Или вообще – в многомерной жвачке, где всё есть, но всё по-своему.

И да, выходит, сам всё и накосячил. И теперь хожу к психологу.

В той жизни, где Золотарёв – это тоже я. Где сражался на разваливающемся корабле с принцессой по имени Фёкла, которая совсем не похожа на "нашу" узбечку, но в их культуре – в порядке вещей, они именно такие. Где был какой-то конфликт, война, бегство… где остался умирать, а её запихнул в капсулу. Чтобы она жила. Чтобы у неё был шанс.

А теперь?

Теперь сижу здесь. Да, просто сижу. Уставший. Опустошённый. И понимаю: всё это – не моё, но и не чужое. Просто отражение. Перелив прошлого в сосуд настоящего.

- Мику, – сказал вдруг, сам удивляясь, что голос мой – не чужой. – Скажи, а… куда указывала эта сфера, когда всё началось? Что она показывала? До того, как…

Прервался. Махнул рукой. Она поняла. Опустила глаза. Чуть покосилась в сторону, как будто интерфейс мог снова вспыхнуть. Но ничего не загорелось.

- Я не знаю, – ответила она после короткой паузы.

– Так давай это срочно выяснять! – ляпнул бодро, будто не сам пару минут назад залипал в пол и мысленно хоронил остатки своей вменяемости.

Сам удивился тону, но останавливаться было поздно. Психика, как видно, решила резко переключиться с режима "страдание" в режим "контроль", будто бы это вообще что-то решало.

Мику моргнула. Потом слегка вскинула брови. Похоже, не ожидала такого поворота. Или уже привыкла, что со мной бывает и не такое. Её взгляд пробежал по лицу – осматривая его, оценивая меня,