Наследник пепла. Книга IX - Дмитрий Валерьевич Дубов

— Понимаю, — кивнул я. — Вот только, Аркадий Иванович, не все способны работать на два лагеря.

Он вскинул на меня взгляд, и глаза Путилина стали колючими, словно пытались залезть мне под кожу и понять, что я имел в виду.

— В любом случае, у меня есть клятва. И клятва эта — защищать мир людей от демонов. А уж на каком фронте я буду это делать, не столь важно. К тому же, смею уверить, фронт этот будет самый горячий. Я не собираюсь отсиживаться где-то в безопасном месте.

— И всё-таки, Виктор фон Аден, — Путилин снова встал, понимая, что разговор наш близится к завершению. — Мне очень жаль, что нам с вами на этом придётся расстаться.

— Полагаю, — ответил я, тоже вставая. — Что мы с вами обязательно ещё встретимся — на каком-нибудь опасном рубеже. Вы же тоже не привыкли отсиживаться в стороне.

— Твоя правда, — ответил он и протянул мне руку. Я пожал её и вышел из кабинета прочь.

* * *

Флигель, отданный Аграфене Петровне под лазарет, был буквально забит ранеными, пересланными сюда из Ольхона. Причём народу тут было действительно много, и, как я понял, многие из них были тяжёлые. Но у Аграфены они шли на поправку просто-таки невероятными темпами.

Но даже это было не всё. Когда я проходил между рядов коек, своим усиленным слухом я слышал переговоры провожающих взглядом вояк:

— Это ж тот парень?

— Ну да, ну да, точно он — вон какой огромный!

— Ага, это он вскрыл Байкал.

— Да, да, точно он — на каком-то летающем драконе! И как только умудрился льды вскрыть⁈

— Да похер как, главное, что вовремя!

— А какой здоровый! Богатырь!

— Хм… Земля русская щедра на богатырей.

— Да ты на косу его глянь! Тохар он чистокровный! Огонь их племя любит!

— Да пусть хоть сербом будет, как та девчонка менталистка! — отозвался кто-то. — Пока за нас воюют, все они наши!

Я хмыкнул про себя. В лазарете особо заняться нечем, вот и трепались раненые обо всём на свете. И разговоры эти неожиданно меня и моих друзей касались.

Я повернулся к одному из раненых, который кому-то доказывал, что видел у меня пылающий зад после приземления на Байкале, но ему никто не верил:

— Всё так и было, — подтвердил я, заслужив возгласы удивления и смешки. — А вы откуда вообще, и как тут оказались?

— Да вот, часть самых тяжёлых с Байкала, Аграфена на себя взяла, — ответил вояка. — И вытягивает нас всех по своей специализации.

Повернувшись, я увидел в проходе саму Аграфену Петровну. Та встала, упёрла руки в бока и смотрела на меня хоть и снизу, но достаточно суровым взглядом.

— Так, Виктор, — проговорила она, обращаясь ко мне. — А что с тобой произошло? Тебя какой алхимией перекормили, что ты так вымахал? Давай-ка, промывание кишечника, быстро! А то порвёт по всем швам, я потом больных не отмою.

Я даже не сразу понял, что это шутка. И только когда она улыбнулась, хохотнул в унисон.

— Хорошо, что вы хоть меня узнали!

— А как же тебя не узнать-то? — ответила Бабичева, приглашая в свою комнатку. — Легенды о тебе целые ходят. Про то, как ты на Байкале воевал. Как же так вышло, что ты этаким богатырём-то стал?

— Да вот так уж, стал первожрецом богини Огня, — ответил я. — Мы, тохары, не по капищам. Мы по олицетворениям стихий с магией работаем.

— Здорово, — кивнула Бабичева. — А ты чего сюда, собственно? У ваших лекция должна быть только в пятницу.

— Попрощаться зашёл, — кивнул я. — Ухожу я из академии.

— Зря, — покачала головой лекарка. — Мало иметь большой резерв силы, нужно ещё уметь им филигранно оперировать. Здесь хотя бы пытаются этому учить. Может, подумаешь ещё?

— Спасибо, Аграфена Петровна, за предупреждение и за заботу, но не могу. Я и так последнее время здесь не появлялся. Какой же с меня курсант? А учиться я не перестану. Достались мне кое-какие родовые фолианты на изучение, так что корплю над знаниями пуще прежнего!

— И всё равно, будь осторожен. Большая сила — большая ответственность! Одно дело использовать её против демонов, и совсем другое — против людей.

Похоже, меня сейчас прозрачно предостерегали от возможного участия в госперевороте или гражданской войне.

— Не скажу, что останусь в стороне, если люди начнут вести себя хуже демонов, — не стал я отпираться. — Но пока мои противники относятся к нечеловеческому виду.

— Не наломай только дров, — не отступала лекарка. — Пока молодой, не замечаешь, как тобой манипулируют, маня великим благом и справедливостью, словно осла морковкой. Только когда взрослеешь, оказывается, что половина мостов была сожжена под этой эгидой, а вторая — не построена.

Чувствовалась горечь личного опыта за этим словами.

— Спасибо вам!

Я обнял Аграфену Петровну, поднял над полом, покружил и поставил на место. Та сперва даже не поняла, что произошло. Видимо, с её габаритами такое с ней проделывали нечасто.

— Вы — Женщина, Преподаватель и Лекарь с большой буквы. Даже сейчас уберечь пытаетесь в меру собственных сил. Не знаю, как сложится дальше, но пока стараюсь не идти против совести. Как и вы.

— А я то здесь при чем? — удивилась Бабичева.

— Так вы и бабушку Муратова тоже по совести навещали, и раненых с Ольхона из этих же побуждений забрали, ещё и курсантов-прогульщиков успеваете на путь истинный наставить! Везде успеваете!

— Паяц, — с улыбкой покачала головой Аграфена. — Вымахал выше меня, а всё такой же шалопай! Хорошо, что жизнь тебя ещё не поломала.

— Надеюсь, что так и будет впредь! — ответил я со смехом, отдав воинское приветствие. — Если узнаю про существование покровителя лекарского дела, то точно рекомендую вас на роль первожреца или первожрицы.

Бабичева расхохоталась. Затем замолчала, посмотрела на меня добрым и пронзительным взглядом.

— Раз уж грязи войны нам не избежать, ибо демоны давно у наших ворот обосновались, то желаю тебе избежать хотя бы грязи дворцовой политики. В этом дерьме нет ничего возвышенного и романтичного. На Стене хотя бы понятно, где свои, а где чужие. Во дворце