Товарищ «Чума» 12 - lanpirot
— Ладно, — скрепя сердце, согласился мертвец, — позову дедку Большака, попробуем её еще доработать…
— Боюсь даже предположить, что из неё может получиться в итоге, — усмехнулся упырь, тонко поддев старика.
— Значит, так, — снова включилась Глафира, не давая дедуле ответить колкостью на колкость. — Я подготовлю для Романа серию укрепляющих эликсиров и артефакт-стабилизатор. Он должен помочь сдерживать трансформацию до критического момента. А этот момент… — Она посмотрела на меня прямо. — Момент может наступить в пути. Ты должен быть готов ко всему!
— Всегда готов! — не придумав ничего лучше отзыва из девиза пионеров, ответил я.
Глафира Митрофановна лишь тяжело вздохнула, давая понять, что мой юмор сейчас не совсем уместен. Она отпила из своей фарфоровой чашки, поставила её со звонким стуком о блюдце и выпрямилась, глядя на меня тем пронзительным, рентгеновским взглядом, который видел насквозь не только людей, но и всю подноготную этого мира.
— Готовность твоя, Ром, сейчас заключается не в браваде, а в терпении. Артефакт, который я дам — не игрушка. Он будет сдерживать твой дар, как плотина бурную реку. Но плотину тоже может прорвать, если давление окажется сильнее. Ты должен чувствовать этот натиск, этот гул внутри себя, каждую секунду. И уметь вовремя его… перенаправить. Или выпустить.
— То есть, в случае чего, рвать всех, кого попало в клочья? — уточнил я, стараясь говорить как можно более беззаботно.
— В случае чего, — парировала Глаша, — ты должен будешь сделать выбор. Кого рвать, а кого — нет… А это весьма сложно, когда вокруг только свои.
— Мы с Матиасом составим вам компанию, — неожиданно предложил Каин. — Леший проведёт нас через чащобу, а мы постараемся, чтобы Романа никто не отвлекал.
Матиас, молчавший всё это время, лишь кивнул.
— Это разумно, — кивнул Фролов к удивлению остальных. — Лишние стволы… простите, лишние клыки в такой дороге не помешают.
Решение было принято. Я чувствовал, как на плечи ложится тяжёлый, невидимый груз. Эти люди — мёртвые, живые, и не совсем живые — спорили, переругивались, но сейчас они были едины. И всё это — ради меня. И ради той цели, которую я должен был выполнить. Сейчас мы были настоящей командой!
Я снова посмотрел в окно. Сумерки окончательно поглотили лес, превратив его в чёрную, бездонную стену. Где-то там, за тысячу вёрст, горели города и гибли люди. И мне предстояло шагнуть в эту тьму, чтобы попытаться остановить хотя бы часть этого ада.
Глафира встала.
— Ну, что зря время тянуть? Пойдём, Ром, я тебе покажу, с чем тебе предстоит иметь дело. Остальные — постарайтесь отдохнуть.
— Выдвинемся с рассветом, — произнёс я, отодвигая стул и поднимаясь на ноги.
А девиз пионеров больше не казался мне таким уж неуместным. Просто готовность теперь была другого рода. Не к костру и песням, а к боли, смерти и войне. Но я был ко всему этому готов. Как говорится — как пионер!
Глафира Митрофановна двинулась к выходу из зала, и я послушно поплелся за ней. Её стройная фигура, казалось, не шла, а плыла по коридорам старого особняка, и я едва за ней поспевал. Черт, как же мне хотелось обнять её покрепче и… Но, сейчас не время. Скорей бы уже разобраться со всем накопившимся дерьмом, и наслаждаться тихим и семейным счастьем…
Мы спустились в подвал, который был не сырым и мрачным погребом, а скорее напоминал филиал дедулиной лаборатории. Воздух густо пах сушёными травами, металлом и озоном. На дубовых стеллажах стояли склянки с причудливыми жидкостями и непонятным содержимым, странные артефакты и причудливые обереги — в общем, колдовской хрени здесь хватало.
В углу, на обычном гвоздике висел оберег, плетёный из ниток, перьев и прочего животного и растительного мусора. Нечто подобное я и сам изготавливал для защиты от действия на людей магии Лихорука. В этот же оберег был искусно вплетен некий артефакт из темного металла, похожего на чугун, и инкрустирован сложной мозаикой из крошечных серебряных рун, которые словно светились изнутри холодным, мерцающим светом. И еще я заметил встроенный в него кристалл накопителя.
Глаша сняла оберег с гвоздика и протянула его мне. Металлический артефакт оказался на удивление тёплым и живым на ощупь.
— Как это работает?
— Ты наденешь его под рубаху. Он будет ограничивать твой дар, впитывать его излишки, если вдруг наступит неконтролируемый выброс. Хотя, я недеюсь, что ты со всем справишься и без него.
— Постараюсь, родная, — произнёс я с глупой улыбкой. Я готов был вот так стоять и слушать мою любовь хоть сотню лет подрял.
— Но ёмкость накопителя не безгранична, — вернула меня Глаша в суровую реальность. — Когда почувствуешь, что тепло сменится жаром, а сам артефакт завибрирует — значит, кристалл-накопитель близок к переполнению. Это и есть твой критический момент. В этот миг ты должен будешь сознательно высвободить накопленную энергию. Повторяю, сознательно и контролируемо! Понял?
— Да понял я, Глаш, понял, — отмахнулся я, пытаясь обнять супругу.
— Но, не обманывайся, — она ткнула пальцем мне в грудь, проигнорировав попытку. — Дар никуда не делся. Сила просто копится. С каждым твоим шагом, с каждым ударом сердца. И чем дольше ты его сдерживаешь, тем мощнее будет прорыв. Твоя задача — чувствовать, как растет это давление.
— Пока никакого давления, — фыркнул я, надевая оберег на шею.
— Это пока…
Потом Глаша вручила мне ещё и небольшую кожаную суму, туго набитую склянками.
— Укрепляющие. По одной в сутки. Не больше. Всё ясно?
— Так точно, товарищ комиссар! — по-армейски отбарабанил я.
Глаша снова тяжело вздохнула, но в уголках её губ наконец-то появилась долгожданная улыбка.
— Пойдём — тебе нужен отдых. Хотя бы пара часов…
Я кивнул и последовал за ней, крепко сжимая в руке кожаную суму. В нашей небольшой, но удивительно уютной спальне пахло старым деревом, воском и той особой тишиной, что возможна только в домах с очень толстыми стенами. В
