Апостол Кармы - Максим Злобин

— Хорошая попытка, — улыбнулся парень. — Однако согласно законодательству, мы имеем право открывать игристые вина только в присутствии гостей.

— Ты ж мой хороший, — Тамара Васильевна улыбнулась и потрепала парня по щеке. — Молодец! Но всё равно дай нам посмотреть меню, через пару минут определимся.

— А шампанское?

— Какое ещё шампанское? Ты время видел? Четырёх нет.

— Как вам угодно, — официант поклонился и исчез.

— Знакомый? — уточнила Тамара Ивановна.

— Двоюродный племяшка. Так… ну и что мы будем есть? Честно говоря, я голодная как собака…

А всё потому, что вместо обычного часа, сегодня инспекторши провели на загородной ферме Брюллова аж четыре. И именно по этой причине пропустили обед.

Дело в том, что Юрий Иванович вдруг решил играть по правилам, — как не родной, чесслово, — и заставил их забирать партию своего домашнего вина на утилизацию. Со всеми вытекающими. И не так страшна была опись продукции, как поиски фургона, чтобы эту самую продукцию с фермы забрать. Фургона, которого у переславского филиала Роспотреба отродясь не было. Пришлось срочно искать по знакомым, звонить, договариваться.

Три ходки туда-сюда! А самое главное — хранить-то теперь всё это где? Всё помещение офиса, включая кладовку и коридоры, теперь буквально забиты бутылками под потолок, так что ходить негде. Это же ненормально. И почему оно вдруг так произошло?

— Много попросили?

— Возможно.

— На принцип пошёл?

— Видимо.

— Так ведь мог бы прямо сказать, мол, девчат, давайте поскромнее.

— Может, жена не дала? — предположила Тамара Ивановна, пожимая плечами. — Или мочекаменная обострилась. Или ещё чего в голову ударило.

— Слу-у-у-ушай! — вдруг осенило Тамару Васильевну. — А может у него эта партия скисла к чёртовой матери? А мы ему забесплатно этот шмурдяк с участка вывезли?

— А может и так. Вот сволочь!

— Ага. Ты мне лучше скажи, что нам теперь со всеми этими бутылками делать? Ну явно ведь не утилизировать?

— Конечно же нет.

На то и был расчёт…

— Дамы! — внезапно перед Тамарами возник молодой мужчина.

Статный, широкоплечий, гладко выбритый. С карими глазами и очень густыми, похожими на бурую медвежью шерсть волосами.

— Позвольте представиться, — сказал он и поклонился. — Иван Петров.

— Здравствуйте, Иван Петров.

— Я уполномочен говорить от имени моего работодателя, Зинедина Фабьеновича Дембеле. Не могли бы вы уделить мне пару минут вашего времени?

Глава 6

Про злость и отчаяние

— Пообещайте, что всё сказанное останется между нами, — попросил я. — Поймите, я очень сильно рискую. Если что-то где-то всплывёт, то у меня могут начаться большие проблемы…

Тут я состроил самое серьёзное лицо, на которое только был способен и выкрутил саспенс на максимум:

— Очень, — произнёс я. — О-о-о-очень большие проблемы.

Главное, чтобы меня не спросили какие именно. Тогда придётся продолжать играть в подростково-готическую загадочность и нести чушь типа: «поверьте, вы не хотите этого знать», «мне не хотелось бы подвергать вас опасности» или «если бы вы знали то, что знаю я».

А если инспекторшам и этого будет мало, тогда действительно понадобится придумывать обоснуй. А какой? Что за проблемы у меня могут возникнуть? Знаменитая французская мафия с мимами-убийцами и взрывающимися багетами? А зачем им устраивать мне проблемы? Почему? Для чего вообще? И не попахивает ли всё это клиническим бредом?

Нет-нет-нет, до такого лучше не доводить. Думать про себя я всё ещё думаю, но пока что недосказанность — наше всё. И поэтому всё-таки надо нести чушь:

— Если бы вы знали то, что знаю я…

Тут я поджал губы, опустил глаза, и очень многозначительно замолчал. И кулаки ещё сжал. И желваками так: эть-эть. Мол, вспомнил что-то такое, от чего больно стало.

Итак!

На деле всё самое сложное уже позади. Самым сложным было попасть к барышням из роспотреба за стол и сделать так, чтобы они вообще завели со мной диалог. Потому что ситуация странная сама по себе. Какой-то мужик вдруг ни с того ни с сего…

С другой стороны, вёл я себя адекватно. Выглядел тоже. Да и природная харизма какая-никакая имеется. Ну а дальше уже дело техники:

— Поверьте, вы не хотите этого знать, — продолжил я подливать масла в огонь.

Тамары молча посмотрели друг на друга. Различий между ними было сколь угодно много: одна весёлая на вид пухляшка, другая болезненно-тощая. Одной лет тридцать, другой явно больше сорока. У одной кольцо на пальце, а у другой расцарапанные котами руки. Однако кто из них Васильевна, а кто Ивановна я почему-то всё равно не запомнил. А переспрашивать теперь как-то неловко.

— Мои риски — это мои риски…

Барышни в достаточной мере напряглись, и это хорошо. Я чётко обозначил, что это именно я нахожусь в уязвимой позиции, и это ещё лучше. Я жертва. Я проситель. Я слабый, несчастный, угодивший в ловушку человек, и только они могут мне помочь. Не надо меня бояться, меня надо пожалеть.

Вот для чего был этот манёвр. А очень вовремя подоспевший официант сумел разрядить атмосферу:

— Что-то выбрали?

— Да. Будьте добры чай, — попросил я. — Чёрный. Самый обычный, безо всяких добавок.

Ну а когда парень отправился пробивать заказ, решил уже наконец-то перейти к делу:

— Но давайте перейдём к делу, — да-да, прямо вот так и сказал. — Как вы наверняка поняли, мой работодатель француз. Зинедин Фабьенович крупнейший игрок на рынке вина.

— Гхым, — подавилась морсом то ли Ивановна, а то ли Васильевна; видать, начала понимать к чему я веду.

— Не алкоголя, я подчёркиваю. Вина, — поднажал я. — Он работает либо с коллекционными винами, либо с чем-то из ряда вон выходящим. И именно к нему приходят ценители всего мира, когда им нужно что-то особенное.

— Не понимаю, при чём здесь мы, — встала в оборону одна из Тамар, а у меня в голове вдруг начала складываться история. Остросюжетная и душещипательная, всё прям как надо.

— Подождите, прошу вас, — попросил я.

А дальше выдал вдохновенный спич о том, что иногда хорошему вину не нужно произрастать на определённом склоне определенного региона в определённую погоду. Иногда, мол, это происходит случайно.

Тут стоит отметить: правда это или неправда я не знал. Нёс свежайший бред прямиком из головы, но получалось вроде бы убедительно.

— … и именно так случилось с последним урожаем Юрия Ивановича Брюллова…

— Так! Молодой человек, хватит. Думаю, вам лучше уйти.

— Умоляю вас, дослушайте до конца! — взмолился я. — От этого может зависеть моя жизнь!

— У вас ровно две минуты, — сказала та из Тамар, у которой руки были разодраны.

— Хорошо! Постараюсь уложиться. Последняя партия вина Юрия