Портфель точка нет - Владимир Сербский

— Полосу вижу, — доложил командир корабля, — прошу посадку.

— Посадку разрешаю! — руководитель полетов запнулся и, понизив голос, добавил неуставное: — Давай, Сережа… Давай, тяни!

По рулежной полосе с воем потянулась колонна «скорых».

Неторопливый заправщик, вальяжно кативший вдоль ряда самолетов, испуганно вильнул в сторону, затормозил. Водитель «бидона» вылез на подножку и, цокая языком, завертел головой. Будничная возня на стоянке самолетов замерла. Разнообразный аэродромный люд, прикрывая ладонями глаза, выбежал к краю бетонки.

Весеннее солнце слепило через стеклянную стенку КДП, заставляя сержанта-наблюдателя моргать чаще:

— Шасси выпущены! Закрылки в посадочном положении! Первый двигатель дымит! Огня не наблюдаю!

Технический персонал башни прилип к окнам. Уже без приборов отчетливо наблюдалась беда: у скособоченного майского жука три винта болтались безвольными флюгерами во встречном потоке. А оставшийся живым один, за всех отдувающийся двигатель номер один, отчаянно парил.

— Первый горит! — подтвердил очевидную картину наблюдатель.

Словно пьяный гуляка, промазавший мимо стула, транспортник Ан-12 неуклюже плюхнулся на торец полосы в полной тишине — система пожаротушения залила последний живой двигатель на излете.

Лизнув бетон, колеса взвизгнули жалобно и истерично. Плюнули дымным облачком, но неласковую встречу выдержали. Грузная туша самолета припала на копчик и поначалу дернулась, а потом выровнялась с прискоком, клюнула носом. Точки опоры казались неустойчивыми, инерция пушинкой несла многотонную массу вперед. Передняя стойка шасси, вздрагивая на стыках плит, на бегу приняла свою долю груза. Помедлив, она плавно просела.

С очередной пожеванной сигаретой во рту руководитель полетов матерился в телефонную трубку, зрители на стоянке, размахивая руками, радостно орали, добровольцы бежали в конец полосы. А транспортник катился, катился, сбавляя скорость, и всё ниже припадал к земле тяжелыми крыльями.

Справка. Ан-12 — четырехмоторный военно-транспортный самолет, получивший прозвище «сарай» от своего создателя, авиаконструктора Антонова.

ВПП — взлетно-посадочная полоса. Эта часть аэродрома предназначена для взлета и посадки самолетов.

КДП — командно-диспетчерский пункт.

ЦРП — центр руководства полетами.

РП — руководитель полетов.

Глиссада — траектория полета самолета, снижающегося при посадке.

ЗЦЕС — зональный центра единой системы организации воздушного движения.

Раненых начали выносить сразу же, едва опустился хвостовой трап.

— Ого, какая встреча, — Петр Груздев привстал с носилок. — Ты посмотри, Степа, оркестра только не хватает!

Подниматься сил не было, но Беседин краем глаза все-таки посмотрел.

На бетоне взлетной полосы наблюдалось столпотворение и кутерьма. Меж носилок суетились белые халаты, с двигателей капала пена. А у подкатившего автобуса вырастала гора сумок, баулов и еще каких-то ящиков с коробками. В брюхо транспортника, кроме раненых, с утра много чего напихали, и сейчас это все поспешно извергалось наружу.

В лихорадочном, но осмысленном движении муравейника вокруг матки участвовали не все, экипаж самолета отстраненно наблюдал за работой спасателей.

— Ну что, мы свою работу сделали, — командир борта в потрепанной кожанке подошел к носилкам. — Теперь, братцы, дело за вами. Не хворайте, ладно?

Глава 1

Эпизод 1.1

Происшествие на проспекте

Август 2013 года,

Юг России.

Ясный летний день для Степана Беседина начался как обычно, с суеты.

Стоило войти в кабинет, и следом ворвалась текучка. Вереща двумя телефонами под аккомпанемент «аськи», она принялась нетерпеливо толкать в спину срочными вопросами. Взбодренные пятиминутной планеркой сотрудники вдруг натащили гору бумаг. Документы буквально дымились у них в руках, требуя немедленной подписи. Не менее срочно следовало просмотреть почтовый ящик, нагло изводящий спамом и глотающий деловые письма.

А еще, не отвлекаясь на аськины крики, предстояло разобраться с очередными платежами, подтвердить заказы, сделать несколько звонков… Волна дел уходила только для того, чтобы перегруппироваться и вернуться с пополнением. Обычный рабочий день, ничего нового в стандартном заплыве до шести вечера. Или до девяти, что чаще бывает, тут не загадаешь. И все некогда было покурить, и Степан уже было решился выйти, — бросил раскаленный телефон, поднялся, доставая мятую пачку, — как шлагбаумом перегородил дорогу невзрачный мужчинка с потертой папочкой в руках.

«Мент, однако», — определил Степан с первого взгляда.

Небрежно кивнув, как бы соглашаясь с невысказанным диагнозом, посетитель бесцеремонно сел. Отодвинул дорогущую Степину ручку, выложил папку на стол. И только потом, проведя платком по четко обозначенной лысине, представился:

— Майор Пилипчук, уголовный розыск.

И удостоверением помахал, профессионально, будто фокусник. Вроде оно было, а вот его уже и нет. Отработанное движение, да повторенное триста раз, становится условным рефлексом. Такую четкую тенденцию однажды подметила собака академика Павлова.

Незваный гость вздохнул горько, раскрыл папочку, и с явным отвращением «приступил к исполнению». То есть спросил имя и должность Беседина. Неторопливо записал ответ, косясь в сторону запотевшей бутылки «боржоми». Капельки влаги так призывно сверкали на стекле, что он завис в гипнотическом трансе. Но сразу оживился, как только Степан извлек из морозилки второй стакан тонкого стекла. Сделав глоток, быстренько покончил с формальностями.

А затем добрым голосом произнес вроде бы нейтральный вопрос, будь он неладен… («он» — это вопрос, хотя майор, впрочем, тоже):

— Скажите, Беседин, вы на работу когда пришли?

Простой вопрос, а честный ответ перевернул всю дальнейшую жизнь.

Но сейчас Степан точно помнил, как подошел к дверям офисного здания в восемь сорок пять. И подумал, что до назначенной им планерки еще целых десять минут, можно спокойно постоять с сигаретой на свежем воздухе. Дома Степан не курил, бывшая жена отучила. И по дороге на работу тоже. А вот здесь, на пороге конторы, перед прыжком в круговорот дел — в самый раз. К первой сигарете относился трепетно, с чувством. Курильщик со стажем, он наслаждался ароматом, растягивая удовольствие. Позже, днем, в запарке, мог на перекур потратить пару минут. А сейчас другой коленкор, время есть.

Из безликой толпы, плотно текшей по тротуару, на ступеньки выдавило сотрудников, Мишу с Валерой. Поздоровались, чему-то посмеялись. А потом у Степана задрожал телефон в кармане. Махнув ребятам рукой, он отвернулся, чтобы досрочно окунуться в очередной рабочий день. Неважно, что на улице, зато подымить можно не спеша.

Вот это все Степан рассказал посетителю, и запоздало удивился:

— А можно узнать в чем, собственно говоря, дело?

— Узнать можно, а как же! — криво усмехнулся майор, смакуя шипящую живительную влагу.

Набрякшие мешки под глазами выдавали вчерашний бурный вечер. Видимо, далеко не последний за прошедшие годы. Но, как и стакан в руке, план беседы майор четко держал под контролем. Переключая внимание клиента, он