Калгари 88. Том 9 (СИ) - Arladaar
Она протянула руку и отдала чек Шеховцову, который принял его и аккуратно положил себе в портфель, с которым здесь повсюду ходил. Малинина, глядя на Арину, тоже отдала свой чек, а за ней и другие фигуристы, перед которыми на секунду замаячила неясная тень богатства. Никто пререкаться не стал, так как все понимали, что это бесполезно.
— Ну что, мы пойдём? — спросила Арина и посмотрела на взрослых, стоявших перед ней.
— Идите, — кивнул головой Левковцев. — Завтра, как и сказали, приходите на банкет к 16:00 в ресторан «Бистро». Если не знаете расположение: он находится в парке, на холме, рядом с замком. Найдёте очень легко.
Когда юные фигуристы отошли от пресс-центра, члены делегации что-то начали горячо обсуждать. Впрочем, Арину это не касалось: повлиять на судьбу своих денег она не могла, поэтому греть голову не стоило. Однако… Арина слегка напомнила всем, что свои деньги она так просто не оставит, и в Фонд мира какой-нибудь не передаст! А если заберут, пожалуется Ельцину! Вот!
… Соколовская ждала подружек в раздевалке, в которой народу осталось уже совсем мало. Соревнования закончены, девчонки, участвовавшие в них, собирали свои вещи, которые оставляли на время, чтобы не таскаться с коньками, костюмами и средствами гигиены. То же самое предстояло сделать советским фигуристкам. Сюда уже нет смысла ходить, да и вообще, будут ли они выступать тут ещё раз, неизвестно… Точнее, будет выступать та, другая Арина Стольникова, которая ещё должна будет появиться на свет в 2006 году. Офигеть, как всё закрутилось…
— Что вас там так долго держали? — поинтересовалась Соколовская.
— Наши деньги хотели прикарманить и уже прикарманили, — рассмеялась Арина. — Короче, от Международного союза конькобежцев нам дали: мне 20.000 долларов, а Таньке — 10.000 долларов. Дали чеком. Чек можно было потратить даже здесь. Если бы был паспорт. Но так как паспорта нет, пришлось отдать чек Шеховцову. Буду надеяться, что потом дадут вместо него какие-нибудь плюшки, когда приеду домой.
— Тебе дадут не плюшки, а чеки Внешторгбанка, — с большим важностью заявила Соколовская. — Их можно будет отоваривать в магазине «Берёзка», в Свердловске он есть. Правда, там так… выбор ни о чём. А вот в Москве выбор в Берёзке хороший. Машины даже можешь купить! Meрседес какой-нибудь, ха-ха-ха! Как у Высоцкого. Сколько тебе подарили? 20.000 баксов? Значит, чеков в рублях выдадут по курсу, в размере 34.000 рублей. Офигеть. Можно хоть чем затариться на всю оставшуюся жизнь!
— Сначала подарки надо отсюда затарить, — рассмеялась Арина. — Не забывай, что нам сегодня тоже бросали много.
— Подарки… — уныло протянула Соколовская, глядя на уже собранную большую спортивную сумку, в которой лежали все вещи, которые она принесла сюда в течение нескольких дней. А ведь, кроме этой сумки придётся тащить ещё мешок с подарками и без помощника! Сейчас не было пацанов, они уходили со своими мешками и сумками. Занимаешься фигурным катанием — будь готов отвечать за свои вещи. Арина знала это совершенно точно: никто не будет таскать твои подарки, твои вещи, твои сумки, твои кейсы.
— Приедем сюда ещё раз! — сказала Соколовская. — Сегодня ещё автобусы будут ходить. Хотя…
Она посмотрела на часы. Они показывали 19 часов вечера. Поздновато!
Когда фигуристки, нагруженные тяжёлыми сумками, вышли из раздевалки, их уже ждали в коридоре Ксенофонтов и Левковцев.
— Подарки надо забрать в бюро пропусков, — сказал Левковцев. — Пойдёмте. Их дадут только вам. Вы все вещи забрали? Проверьте ещё раз, если забрали всё, нужно отдать ключи от ящиков в раздевалке.
Забрали всё, поэтому осталось только направиться в отдел охраны, отдать там ключи, забрать мешки с подарками и ехать в гостиницу. На этом чемпионат, похоже, точно был завершён. Однако предстоял ещё напряжённый разговор с тренером.
— Люда, это что за выкрутасы были с чеком? — строго спросил Левковцев, когда сели в автобус. — Ты понимаешь, что если с тобой будут такие истерики, ты можешь стать совсем невыездная?
Арина наконец-то поняла, почему при разговоре с советской делегацией не было спортсменов из других стран. Для них выплата призовых денег не представляла никаких трудностей. Всё, что заработал зарубежный спортсмен, сразу же получал, никаких проблем и вопросов. Во времена Арины так было и в России. Почему же сейчас не так? Почему надо свои законные деньги отдавать кому-то, какому-то чужому дяде?
— Я дала знать, что не собираюсь отказываться от своего! — решительно заявила Арина.
Левковцев внимательно и даже с каким-то изумлением посмотрел на Хмельницкую. Её зелёные глаза горели бойцовским огнём. Дух соперничества, таящийся в ней, просился на выход, и она собиралась биться абсолютно со всеми и абсолютно за всё. Однако тренер понимал, что такие вот они и есть, настоящие чемпионы, — они идут против обстоятельств во всём. Каждый знаменитый и мастеровитый спортсмен примерно таким и был, других в этой высокой лиге и не существовало. И государство было вынуждено мириться с этим… Только такие становятся после спортивной карьеры депутатами, а то и спортивными чиновниками…
…Чемпионат подошёл к концу, и никаких эксцессов, связанных с ним, не произошло. Об этом Александр Федотов, капитан ГРУ Генштаба МО СССР, мог бы сказать совершенно точно. Беспокоил только специалист по безопасности Николай Иванович Судаков, почти всё время ходивший и вынюхивавший, кто о чём говорит и кто что делает. Судаков оказался излишним усложнением в деле, ради которого Федотов поехал сюда. Следовало убрать этого человека с пути армейской разведки.
Поселили их в одном номере, и если Федотов проводил всё свободное время за просмотром телевизора, то Судаков что-то писал в большом блокноте. Вот чего он там может писать? Судаков был немногословен, но к закрытию чемпионата как-то обмолвился.
— Что-то ты, Александр Юрьевич, молчишь всегда, — вечером, после показательных, сказал Судаков, всё так же что-то рисовавший в своём блокноте. — Обходишь всё вокруг, смотришь что-то, но не делишься ничем. А я ведь знаю, кто ты есть на самом деле, меня руководство предупредило.
— Предупредило, и хорошо, — спокойно ответил Федотов, отвлекаясь от просмотра спортивного канала, на котором показывали вчерашние выступления фигуристок.
— И тебе нечего больше сказать? — Судаков прекратил писать и уставился на Федотова.
— А что ты хочешь услышать? — безучастно спросил Федотов.
— Всё ясно с тобой, — со скрытой злобой сказал Судаков. — Значит, я один должен смотреть за ненадлежащим поведением наших граждан за границей? Ты в курсе, что сегодня Хмельницкая пустилась в откровенную конфронтацию со своим руководством? Причём из-за денег, которые ей положены?
Что хотел услышать Судаков? Очевидно, что ему хотелось что-то услышать от Федотова, какие-то мелочи, которые могут быть известны только ему. Судаков заметил, что Федотов благожелательно относится ко всем членам делегации, а особенно к советским фигуристкам. Может, он знает что-то такое, чего не выяснил Судаков? А Судаков выяснил многое, например, что советские спортсмены ведут себя неподобающе за границей, разговаривают с зарубежными коллегами, проводят с ними время, вдобавок они получили много подарков от зарубежных зрителей. Но Хмельницкая… К ней были бы большие вопросы по приезду домой. Всё это Судаков кратко изложил в отчёте, который написал в блокноте, чтобы не забыть. Естественно, писал он сокращённо, и сокращения были понятны только ему одному. Был в этом отчёте и пунктик, посвящённый Федотову. Причём очень недоброжелательный отзыв о том, что помощник врача сборной и массажист Александр Федотов потворствует антисоветским поползновениям спортсменов, сам лично много времени смотрит зарубежное телевидение, даже политические программы, и пользуется средствами роскоши, которые приобрёл здесь, в Югославии, например, туалетной водой «Версаче» иностранного производства, а не одеколоном «Шипр».
